Однако совсем незадолго до Рождества судьбе было угодно, чтобы еще одно происшествие снова полностью изменило жизнь Роддни. Вместе с доктором они ехали в двуколке по улицам Сиднея. Внезапно лошадь, чего-то испугавшись, встала на дыбы. Двуколка перевернулась. Несчастный врач мгновенно скончался, но его пассажиру удалось избежать смерти — он отделался переломом ключицы и легким сотрясением мозга. Когда же Гарри пришел в себя, он обнаружил, что вспомнил прошлое. Это был радостный и одновременно шоковый момент. Он вспомнил, что является сэром Гарри Роддни.
Вскоре Гарри окончательно оправился от шока, хотя вначале долго и мучительно страдал, вспоминая, как потерял Елену, обожаемую жену. Однако он вновь почувствовал себя счастливым, когда вспомнил, что на свете существует человек, ради которого стоит жить, его дорогая, любимая дочка Флер. Его томило страстное желание вернуться к ней и в имение Пилларз — их родной дом. Он даже вообразить себе не мог, какое, должно быть, горе испытала она, узнав о гибели любимых родителей. Бедная, несчастная сирота! Но пройдет еще несколько месяцев, прежде чем он совершит кругосветное путешествие и наконец снова достигнет берегов Англии.
Вдова доброго врача снабдила его деньгами, он взошел на борт новенького быстроходного парусного судна, принадлежащего неким американским строительным подрядчикам, и на нем совершил свое путешествие домой. Это судно было поистине современным, а если и не очень удобным, то по крайней мере обладающим такой скоростью, которая и была необходима Гарри.
Двадцать четыре часа назад клиппер высадил Роддни в Плимуте, и вот теперь он здесь.
Гарри рассказывал все это, расхаживая по гостиной, а кузина Долли слушала его историю в ужасном волнении.
— Мне казалось, я никогда не доберусь до человека, которому оставил на попечение мою любимую Флер, — говорил Гарри, — и с которым связал все свои надежды на то, что снова встречусь с моей милой девочкой. Но Нонсил уехал из города, так что я прибыл прямо сюда.
Он остановился и сверху вниз посмотрел на Долли, сцепив руки за спиной.
— Флер по-прежнему с вами? — спросил он. — О, моя дорогая Флер! Ведь, когда я оставил ее, ей еще не исполнилось восемнадцати, значит, сейчас ей уже почти двадцать один год. О кузина, расскажите же мне, как она жила все это время без любящих родителей?
Долли молчала. Казалось, она лишилась дара речи. И действительно, гнусная толстуха сейчас выглядела так, словно собиралась вновь упасть в обморок. И тут Гарри впервые испугался.
