Возможно, и так. Но возможно так же, что это одна из очередных выдумок маркизы. У нее ведь часто разыгрывается воображение.
Он едва мог вынести присутствие этой надушенной старой кокетки. И впервые в жизни осознал необходимость скрыть свои чувства. Ему надо срочно отправиться на помощь Флер, но без денег у него связаны руки. Правда, сохранились кое-какие сбережения, однако он нуждался в гораздо больших средствах. Он отложил кисти и с низким поклоном обратился к маркизе.
— Я всегда к вашим услугам, миледи, — решительно проговорил он. — Но умоляю вас извинить меня. У меня безотлагательное дело, которое мне необходимо уладить. Рассказанное вами привело меня к мысли, что для меня было бы лучше покинуть Кадлингтон. Поэтому я отправляюсь туда и соберу свои вещи.
— И вернетесь сюда, в Растинторп? — радостно спросила глупая старуха, пристально глядя на художника близорукими глазками.
— Я обдумаю ваше предложение, миледи.
— Вам нужны деньги? Я дам вам их.
Певерил покраснел.
— Мне бы хотелось получить только то, что полагается за мою работу.
— Да, да, конечно, за портрет малышки Виктории! Вы получите за него двадцать гиней. Подождите… я заплачу вам прямо сейчас… но только при условии, что вы пообещаете мне вернуться.
Певерил прикусил губу. Двадцать гиней для него были целым небольшим состоянием и очень много сделали бы для него. Ведь он должен быть во всеоружии и в состоянии предложить себя и свою помощь леди Сен-Шевиот, когда бы она ей ни понадобилась.
И он позволил себе солгать, намекнув ослепленной от радости старой маркизе, что вернется, но чуть позже, и уже с деньгами в кармане отправился в Кадлингтон. Он отказался от кареты, предложенной ему Клариссой, понимая, что после двухдневного отсутствия в башне ему, наверное, лучше возвратиться скромно и незаметно.
День стоял теплый, живая изгородь благоухала ароматом распустившихся цветов. Перисто-кучевые облака, похожие на вату, проплывали по голубому небу. Все вокруг зеленело и радовало взор после недавно прошедшего дождя. Когда Певерил преодолевал немалое расстояние, идя через холм к замку, он купался в солнечных лучах, но сердце его наполнялось дурными предчувствиями.
Что он встретит в Кадлингтоне?
Он расстегнул камзол и ослабил узел галстука, когда начал взбираться по холму к Уйатлифу.
Всю оставшуюся жизнь он благодарил Бога, что отказался от предложенной маркизой кареты. Ибо, наполовину одолев холм, был остановлен молодой девушкой, которая выбежала из зарослей и схватила его за руку.
