Барон постепенно начал трезветь. Его первая буйная ярость затихала. Охваченный глубоким разочарованием, он направился мимо доктора в будуар.
— Я желаю видеть тело моего мертвого сына.
И тут старик, заметно задрожав, остановил его:
— Умоляю вас, не делайте этого, милорд.
— Это еще почему?
— Это… это только расстроит вас, — пробормотал доктор.
Сен-Шевиот постоял в нерешительности, затем пожал плечами.
— Хорошо. Передайте леди Сен-Шевиот, что мне очень жаль ее и что я навещу ее после того, как она оправится. — И он, пошатываясь, прошел мимо доктора по коридору и скрылся у себя.
Старик медленно спускался по лестнице, оправляя рукава рубашки. Воспаленными глазами он посмотрел на юношу и устало произнес:
— Печальная ночь.
— Да, действительно, — глубоко вздохнув, согласился Певерил. — И все же как она, сэр?
— Она очень измождена, но со временем поправится. Состояние ее не критическое. Она перенесла роды с поразительной стойкостью. Знаете, в подобных ситуациях даже самые хрупкие женщины обладают удивительным мужеством.
— А она особенно мужественна, — тронутый словами Босса, произнес Марш.
Доктор испытующе посмотрел на юношу.
— Вы тот самый художник, который написал поразительно красивые портреты и пейзажи за последние месяцы, верно?
— Да… я Певерил Марш, сэр.
— Значит, если вы живете здесь, то должны видеть и слышать многое из того, что происходит в Кадлингтоне?
— Слишком многое, — тихо ответил Певерил.
— Слава Богу, что не случилось худшего, — пробормотал доктор.
— Что вы имеете в виду? — удивленно спросил Певерил.
— Мне надо попридержать свой язык, — сказал старик. — И я буду просто умолять тех двух славных женщин, повитух, чтобы они попридержали свои.
— Вы изъясняетесь загадками, сэр, — заметил Певерил.
— Я говорю о том, что мне известно, хотя мне бы очень хотелось не знать этого, — сказал доктор Босс.
Прежде чем Певерил смог снова заговорить, замок Кадлингтон потряс страшный грохот, но это был не гром, а звук с силой распахнутой двери. Ему вторил голос Сен-Шевиота, который эхом пронесся по коридорам замка. Доктор смертельно побледнел. Избегая недоуменного взгляда Певерила, он прошептал:
— О, великий Боже, по-моему, ему все стало известно… Одна из женщин проговорилась.
— О чем?.. — начал было Певерил.
Тотчас наверху возникла гигантская фигура барона. Он был в шелковом полосатом ночном халате и в ночном колпаке. Его прищуренные глаза напоминали щелочки. Ничего не понимая, молодой художник наблюдал за тем, как зловещая фигура Сен-Шевиота медленно спускается по лестнице вниз. Оказавшись на нижней ступеньке, барон сосредоточил на старом докторе свирепый взгляд.
