Мы шли по внезапно проявившимся из-под снега дорогам, по забытым улицам, ковыляя там, где когда-то ездили автомобили. На этот раз мы решили идти в направлении, противоположном телецентру, вниз к одному из торговых центров. В этот комплекс, состоявший когда-то из множества небольших аутлетов, мы, помнится, неоднократно наведывались в первый год нашего снежного плена. Из его закромов мы вытащили, наверное, всё, что только было можно. Особенно в то время помогло то, что мы одними из первых поисковых команд сообразили забирать из магазинов не только еду, но и лекарства. Именно несколько аптечных киосков, когда-то расположенных в этом торговом центре, и помогли нам пережить первую зиму. Мы добрались до здания достаточно быстро, без лыж и снегоступов сделать это было гораздо легче.
Мы долго и бесцельно бродили по пустому сооружению, когда внезапно нарвались на вражеских «охотников». Не могу сказать точно, но, скорее всего, они также решились на вылазку, соблазнённые ярким солнышком и тёплой погодой, а вовсе не в надежде что-то найти. Эффект неожиданности всегда играет на руку нападающему. Я услышал крик, когда они схватили Макарку. Непонятно было, кто кричал – сам Макарка или его отец. Потом начались выстрелы. Вокруг летала пыль, во все стороны рассыпались осколками запотевшие стёкла, сквозь которые к нам пробивалась весна. Мы отступали и отстреливались, теряя силы и такой ценный для нас боезапас, а потом из последних сил бежали назад к Бункеру, неся своим плохие новости. Совсем недавно мы нашли Последнюю Девочку, а сейчас потеряли Последнего Мальчика.
Мясник не плакал, он ко всему привык, мы тут уже ко всему привыкли и не плачем, считая потери. Везение вещь непостоянная, а свою порцию везения мы, видимо, выгребли до дна. Теперь нам предстояло снова заняться укреплением входа и ожидать атаки. Мы терпеливо таскали и переставляли мешки, приводили в порядок зигзагообразные ходы, ведущие от первой линии укреплений к жилищу. Мы считали патроны и чистили оружие.
Они пришли на следующий день, словно по расписанию, их главного звали Алексеем, он взял громкоговоритель и вызвал меня на разговор.
В целом мои переговоры с Алексеем напоминали мне общение с отцом Последней Девочки, только в роли отца теперь был я, а в моей роли – Алексей. Он, так же, как я неделей ранее, спокойно и уверенно объяснял мне, что для великой цели продолжения человеческого рода нам всем, разумеется, кроме девочки, необходимо выйти наружу и стать кормом для оставшихся ещё в живых людей. На моё вполне разумное предложение о том, что кормом для жильцов Бункера могли бы стать как раз его, Алексея, «охотники» во главе с ним самим, Алексей не менее разумно ответил, что их, «охотников», больше. К тому же, колония жителей торгового центра «Матрица», которую они представляют, гораздо больше по численности, чем наша. Таким образом, именно они, «матричные», и есть те, кому надлежит быть выжившими за счёт нас, «бункерцев».
