Когда сигнал светофора поменялся с желтого на красный, он надавил на газ.
– Не бери в голову, ведь я у Бога в любимчиках.
– То есть ты хочешь сказать, что твой воображаемый небесный папочка убережет тебя от неприятностей?
– Вот именно, – ответил Пукки. – Я ведь один из избранных. Правда, если с нами произойдет несчастье, я не могу сказать, что то же самое он сможет сделать и для тебя. Ведь вы, атеисты, расположены на несколько уровней ниже…
Пукки неожиданно сбросил скорость и свернул на O’Фаррелл. Они вообще-то собирались начать свой день на Брайант, 850, в родном отделении полиции. А вместо этого проехали по Ван-Несс еще четыре квартала.
– Куда это мы направляемся?
– Утром здесь обнаружили тело, – объяснил Пукки. – Номер пятьсот тридцать семь, Джоунс-стрит. Похоже, предстоит непростая работа. Помнишь типа по имени Пол Мэлоуни?
– Хм… Кажется, что-то знакомое, но никак не могу вспомнить.
– Ну, хорошо, а как насчет отца Пола Мэлоуни?
– Ты серьезно?! Тот, которого осудили за растление малолетних?
Пукки кивнул.
– Ну, осужденный за растление – слишком мягко звучит для такого парня. То есть звучало. Вчера вечером он был убит. И лучше называть вещи своими именами: он был самым настоящим насильником.
Сан-Франциско тоже не избежал волны обвинений, обрушившихся на католическую церковь. Сначала Мэлоуни попал в поле зрения, когда помогал отвести обвинения, предъявленные другим священникам, вина которых представлялась вполне очевидной. Появлялось все больше взрослых, которые рассказывали о том, что произошло с ними в детстве. Причины странных поступков Пола Мэлоуни потихоньку стали ясны; он не только защищал педофилов, но и сам оказался одним из них. В результате начатых расследований догадки подтвердились, и Мэлоуни наконец лишили духовного сана…
Брайана, в принципе, не удивило, что кто-то прикончил этого человека. В любом случае это, конечно, не выход, но происшествие явно никого не шокировало.
– Минуточку, – спросил Брайан. – А точное время смерти известно?
– Лишь приблизительно: три или четыре часа утра.
– Так почему же нас не вызвали сразу?!
– Мне тоже хотелось бы об этом узнать, – ответил Пукки. – Нас временно переводят на дневные дежурства и все такое, но убийство Мэлоуни не менее громкое, чем убийство Абламовича. Пресса уже занимается коллективным онанизмом по этому поводу.
– Коллективный онанизм – не самая лучшая метафора, дружище…
– Жаль, мистер Щепетильность, – усмехнулся Пукки. – Ладно, воздержусь от сексуальных инсинуаций.
