— Но коровы нет, — улыбался Азат.
— А я про нее все знаю, как будто она в сарае живет.
— Большущая, — подсказывал Азат. — В ушах моих мычит.
— Болтай, да не заговаривайся, — как старший, приказывал Тауфик. — Бычка и то в глаза не видел. Испугаешься.
— Ты сам мне про корову заливаешь, я и привык.
Азат помладше, а потому и сговорчивей. Улыбок у него полные щеки. Да ненамного Тауфик старше — всего на кончик коровьего хвоста, на два месяца каких-то, и то в которых по волоску не хватает: февраль-март.
— Ну-ка, давай мускулы померим, — говорил после чая Тауфик.
Они сгибали локти друг против дружки, щупали вспухшие яблоки мышц, давили пальцами по очереди.
— У тебя крепче, — соглашался Азат. — Я не обижаюсь.
— Зато ты ах, какой красивый! Девушки любить будут.
— Ска-ажешь, — покрывался испариной Азат.
— Учительница пения на тебя засматривается. Девушка!
— Дурацкие разговоры у тебя, — отворачивался Азат. В карманах начинал рыться. — Платок дома забыл. Налей еще чаю.
— Куда тебе, вспотел. Молока попей, а я братишку разбужу. Заспался, бессонница у него — снов не видит…
На катке как-то вздумали их побить ребятишки с Подлужной, кружили, кружили вокруг, задевая исподволь. Пристали к Азату.
— Ты почему это щеки свеклой мажешь?
Тауфик тотчас понял, на что ухмыляющийся «заводила» палец слюнявит, а исподтишка коньком за конек цепляет. Примеривается. Слегка отодвинул его плечом Тауфик, примкнул спиной к спине Азата и кулаки выставил. Азат тоже напружинился, сообразил ошалевшей головой что к чему. Получилась маленькая крепость, со всех сторон защищенная: не подступись!
Бились до «первой кровянки». Потом утирались снегом, посмеивались.
— Погрелись малость.
— Больше не полезут.
— Кровь из носа маленько вытекла.
Обидчики рядом охлаждали пыл, тоже красный снег откидывали в сторону, разогнавшееся сердце успокаивали. Петушки и только.
И разъехались по разным концам ледового поля. Больше их не задирали.
А после того, как съездил Тауфик в деревню на санях и послушал, как бьется сердце коровы Резеды, он уговорил Азата прогуляться до Подлужной: весной там в каждом дворе замечательно пахло коровой. Теплым казался воздух от этого запаха.
До самой речки Казанки дошли.
— Чуешь, как пахнет? — спрашивал Тауфик. — Ты без шума вдыхай, будто чай пьешь с блюдечка.
— Вроде бы деревней пахнет, — отзывался Азат.
— Вот-вот, сладостью, Резедой коровой. Опять я как в Марясово побывал. Там плетни из сугробов лезут.
И стояли как зачарованные, просветляясь от весенней благодати. Скинули шапки ненадолго, чтоб ветерком обдуло голову.
