Мне не хотелось, чтобы она шла без Геннадия Львовича, и я предложил ему тоже пройтись с нами.
— Хорошо, — спокойно и вежливо ответил он. — Вы подождите меня в садике нашего двора. Я переоденусь и выйду.
— Геннадий, дорогой, не заставляй нас долго ждать, — попросила Ехевед.
Сразу же, как только мы вышли, я рассказал, как Геннадий Львович ответил на мой вопрос, сколько лег Шолому, и как реагировал на мое замечание, что мальчик похож на него.
— Я оказался в ужасном положении. Его слова меня просто ошеломили, — говорил я волнуясь. — Ну неужели он подозревает… Но ты ведь хорошо знаешь… Ты знаешь правду, что я ни в чем не виноват?
— Нет, ты виноват. Только ты, Соля, виноват, — усмехнулась она. — Да, да. Я ведь писала, что у нас новости. Вот это и есть та новость. В нашей семье появился ребенок. После твоего отъезда, Соля, со мной творилось такое, что невозможно передать. Теперь это уже прошло, но тогда я была сама не своя, старалась успокоиться и не могла, ничего не помогало. И тогда я поняла: спасти меня может только рождение ребенка. Так что напрасно не переживай, успокойся, Геннадий прекрасно знает, что Шолом его сын. Ты просто его неправильно понял.
Подошел Геннадий Львович. Он был в светлом костюме, прекрасно сидевшем на его высокой, статной фигуре.
Увидев мужа, Ехевед рассмеялась.
— Что случилось? Что такое? — словно взвешивая каждое слово, спросил Геннадий Львович.
— Я тебе потом… потом расскажу, — запрокинув голову, еще громче расхохоталась она. — Ну… идем.
— Куда? — спросил Геннадий Львович и обратился ко мне — В какой гостинице вы остановились?
Чувствовалось, что в ее присутствии он старается быть ко мне более внимательным.
Я сказал, что и на этот раз остановился в «Астории»,
— Ты один? В каком номере? — спросила Ехевед.
— Один. В восемнадцатом.
— Неужели? Рядом с шестнадцатым номером, который ты занимал в свой прошлый приезд?
— Ехевед, ты знаешь, — перебил я, — мне ведь снова довелось побывать в краях, где находилось ваше местечко.
— Что ты говоришь, Соля?! Когда? — воскликнула она.
Я подробно рассказал, каким образом я там оказался, про то, что там застал и что среди множества закопченных труб уцелели только стены бывшего клуба и наше крылечко.
— Оно уцелело?.. — спросила пораженная Ехевед. — Ты сам, своими глазами видел наше крылечко? И, обернувшись к мужу, умоляюще сказала: — Геннадий, я тоже должна там побывать. Соля, давай поедем вместе. Одной страшно…
— У тебя там кто-либо оставался? Что с твоими родителями? — спросил я осторожно.
