Мне очень не хотелось своим посещением доставить Геннадию Львовичу даже малейшую неприятность, готов был пойти вместе с ним и, поднявшись, выразил это свое желание. Но он категорически запротестовал.
Ехевед проводила мужа. Заглянула на кухню, отдавая какие-то распоряжения няне, и легким шагом подошла ко мне.
— Соля, я очень хочу завтра встретиться с тобой, — взволнованно сказала она. — Завтра — воскресенье. Я свободна. Буду ждать тебя у Исаакиевского собора. В двенадцать часов. Я буду стоять возле второй колонны. Справа. Принеси с собой, Соля, веточку с моего клена. Хорошо? — спросила она и, не дожидаясь моего ответа, пошла в соседнюю комнату, где спала дочурка.
Скоро вернулся Геннадий Львович. Спокойным, уверенным шагом вошел он в столовую. Весело позвал Ехевед, поставил на стол несколько бутылок нарзана и сказал, что она не может себе представить, как ему повезло.
— Посмотри, что мне удалось купить, — и подал ей шоколадный торт.
Ехевед улыбнулась.
Геннадий Львович налил мне и себе коньяка, а в рюмку Ехевед всего несколько капель.
— Налей еще немного, — попросила она.
— Но ты ведь все равно не выпьешь, — сказал он, как бы извиняясь.
— А вот сегодня хочу выпить за тебя и за Солю, за ваши успехи. — И сама долила рюмку.
— В таком случае первый тост за талант музыканта — предложил хозяин. — В вашей, Соломон Елизарович, блестящей интерпретации произведений чувствуется глубокая, возвышенная человечность, кристальная чистота, эмоциональное своеобразие, а это мне и Ехевед очень по душе.
Чем лучше он отзывался о моей игре, тем сильнее я чувствовал себя виноватым за то, что у его жены и у меня есть общий секрет, который в какой-то мере сблизил нас, а от него отдалил.
Ехевед тоже выпила. Она шутила, смеялась, говорила без умолку, все время обращаясь ко мне, нисколько не скрывая этого повышенного внимания. Такой я ее видел впервые и прилагал все усилия, чтобы втянуть в разговор и ее мужа.
Геннадий Львович мне нравился. Он производил впечатление очень скромного, но в то же время знающего себе цену человека. Нравилось его энергичное, мужественное лицо с густыми черными, вразлет бровями и умными, выразительными глазами. Глубоко трогало внимательное отношение к Ехевед. Видно было, что он ее прямо-таки боготворит, гордится ею. Когда Ехевед вышла на кухню, он рассказал, с каким успехом она защитила диссертацию, а теперь по интереснейшей теме готовит докторскую. Работает день и ночь, света божьего не видит и к тому же может служить образцом материнской преданности, заботливости.
