М. А. ответил — конечно, принято".
20 марта: "Вечером Дмитриев. Длинные разговоры о "Минине" дополнительные картины до сих пор не присланы, Асафьев шлет нервные письма по поводу того, что опера назначается на филиал, что ее не начинают репетировать до получения дополнительных картин".
Дирекция Большого театра предложила Булгакову ставить "Минина", уже шел разговор с художниками об эскизах. 22 марта: "Две картины "Минина" от Асафьева приехали, Мелик принес их и играл. "Кострома" очень хороша".
В это время Большой театр работал над постановкой оперы "Поднятая целина" Дзержинского и "Руслан и Людмила" Глинки, а вслед за этими постановками пойдет, как намечалось, "Минин и Пожарский". Но пойдет в филиале Большого театра, и этот слух огорчил Асафьева: в письме от 12 марта 1937 года он писал Булгакову: "Очевидно, массовые сцены будут купюрованы? Когда у меня был Платон Михайлович (Керженцев — В. П.) и восторженно описывал мне, какой он сценически представляет себе нашу оперу с точки зрения политической значимости тематики, я все время ощущал большой размах, большой план и, следовательно, сцену Большого театра. Но если это мечты, если Большой театр не для меня, то ведь тогда, действительно, надо пересмотреть всю оперу и многое переделать в сторону большей экономии массовых сцен, усилить интимно-лирический элемент (или просто его воссоздать), уменьшить число действующих лиц и т. д. Словом, эти слухи о Филиале изнуряют и подтачивают мою творческую энергию едва лишь менее, чем сознание, что опера совсем не пойдет, к чему я все время стараюсь себя приучить…"
24 марта 1937 года Булгаков писал Асафьеву: "Обе картины получены в театре. Одну из них, именно "Кострому", 22-го Мелик играл у меня. Обнимаю Вас и приветствую, это написано блестяще! Как хорош финал — здравствуйте, граждане костромские, славные! Знайте, что (…), несмотря на утомление и мрак, я мертрывно слежу за "Мининым" и делаю все для проведения оперы на сцену.
О деталях я Вам сейчас не пишу, потому что эти детали прохождения оперы сейчас будут так или иначе меняться, и я буду информировать Вас по мере того, как они будут устанавливаться прочно.
Но повторяю основное: Помните, что для оперы делается все, чтобы она пошла на сцену".
Но положение М. А. Булгакова в это время крайне неустойчивое. 7 апреля Е. С. записывает: "Звонок из ЦК. Ангаров просит М. А. приехать. Поехал. Разговор был, по словах М. А., по полной безрезультатности. М. А рассказывал о том, что проделали с "Пушкиным", а Ангаров отвечал в таком плане, что он хочет указать М. А. правильную стезю.
