Отец Деметре усмехнулся: до чего же он был обаятельный.
– Допустим, у тебя есть возлюбленный. И ты хочешь показать ему, какая ты хорошая. Поворачиваешься к нему своими самыми лучшими сторонами, но при этом знаешь, что ты не совсем такая, как ему показываешь. И боишься, что он увидит в тебе что-то неприятное. Ты же любишь его и хочешь любви в ответ?
Странно выходит, думала Лика. Тогда любовь должна порождать страх, а не наоборот.
Наверное, она чего-то не понимает.
– Это вера, – не пытался переубедить ее батюшка. – Ты все время пытаешься подключать ум. А дети просто верят. Ты слишком много читаешь, видимо? Так и бывает с чересчур умственными людьми – они разучаются верить.
Что-то не складывается у Лики с Господом понимания.
Она была повернута к Генриху самыми лучшими сторонами, а он все равно ее не полюбил. Теперь и бояться нечего.
Миранда своего матроса любит и не боится, и все равно счастья нет.
– …Хоть бы он умер. Или женился. Кретин чертов, как его ненавижу…
В предрассветной зимней комнате раздалось хихиканье.
– Эй, девочка! Не успела проснуться, уже ругаешься. Утро надо начинать с добра. Представляешь хоть, как твоей маме трудно: может быть, это ее последний шанс. Или нет, скажем мягче – последняя любовь, я не знаю. Не зря же она за ним гоняется столько лет.
– Ты сейчас это кому говоришь?
– Ей кажется, что, если она его упустит, жизнь закончится. Тебе, а кому еще?
– Меня сейчас вырвет! Любоооввв! Да про кого ты говоришь, знаешь хоть?! Миранда кого-то любит – ха-ха-ха. Ей всегда было на меня плевать! Если бы не бабушка покойная, я бы вообще на улице выросла! Ты же видела, что она со мной сделала!
– Ну да, сделала. Хватит уже об этом.
Клара выдохнула облачко пара.
– Может, встанем, воду натаскаем? Или не успеваем? А то потом в очереди стоять придется.
– Это же целых десять ходок с полными ведрами! Все равно лифт не работает, так что придется переть на седьмой этаж пешком. А потом эту драгоценную воду в унитаз выливать, чтоб черти их взяли!! Ой, сейчас из-под одеяла вылезать, не хочууу…
– А нам с тобой еще рожать предстоит, а никто об этом не думает, спины себе сорвем с этими ведрами, и никто на нас не женится.
– Женится-женится, ты вон какая красавица. Чернобрива-черноока! Я за красоту все могу простить, потому, как последняя идиотка, столько лет люблю придурка просто за то, что он красивый, а вроде умная женщина. И твоя мама тоже… умная. Все мы умные.
– Он правда такой красивый? Покажи! У тебя хоть одной фотографии нет?
