Внизу висела вторая малая доска:
«Чтобы найти пищу электронам, он потерял свою жизнь и душу своей подруги. Сын погибшего осуществит дело отца и возвратит матери сердце, растраченное отцом. Память и любовь великому искателю!»
Бывает старость как юность: ожидающая спасения в чудесной опоздавшей жизни.
Мария Александровна Кирпичникова утратила молодость напрасно, теперь ее любовь к мужу превратилась в чувство страстного материнства к старшему сыну Егору, которому шел уже двадцать пятый год. Младший сын Лев учился, был общителен, очень красив, но не возбуждал в матери того резкого чувства нежности, бережности и надежды, как Егор.
Егор лицом напоминал отца – серое, обычное, но необычайно влекущее скрытой значительностью и бессознательной силой.
Мария Александровна взяла Егора за руку, как мальчика, и пошла к выходу.
В вестибюле Дома воспоминаний висела квадратная золотая доска с серыми платиновыми буквами:
«Смерть присутствует там, где отсутствует достаточное знание физиологических стихий, действующих в организме и разрушающих его».
Над входом в Дом висела арка со словами:
«Вспоминай с нежностью, но без страдания: наука воскресит мертвых и утешит твое сердце».
Женщина и юноша вышли на воздух. Летнее солнце ликовало над полнокровной землей, и взорам двух людей предстала новая Москва – чудесный город могущественной культуры, упрямого труда и умного счастья.
Солнце спешило работать, люди смеялись от избытка сил и жадничали в труде и в любви.
Всем их обеспечивало солнце над головой, – то самое солнце, которое когда-то освещало дорогу Михаилу Кирпичникову в лимонном округе Риверсайда, – старое солнце, которое сияет тревожной страстной радостью, как мировая катастрофа и зачатие вселенной.
* * *
Егор Кирпичников кончил Институт имени Ломоносова и стал инженером-электриком.
Дипломный проект он сдавал на тему: «Лунные возмущения электросферы земли».
Егору мать передала все книги и рукописи отца, в том числе труд Ф. К. Попова, который начисто переписал Михаил Кирпичников после смерти Попова.
Егор познакомился с работами Попова, редкой литературой аюнитов и всеми современными гипотезами по выкармливанию и воспитанию электронов. Что электроны были живыми существами – отпали все сомнения. Область электронов уже твердо определилась, как микробиологическая дисциплина.
Егор избрал темой своей жизни конечную разгадку вселенной, и он не напрасно, подобно своему отцу, искал первичное чрево мира в межзвездном пространстве – в таинственной жизни электронов, составляющих эфир.
