Кузнечики [=Саранча] | страница 27

Фредди: Видишь.

Дада: Ты грубый.

Фредди: Я просто хотел тебе показать.

Теперь и Фредди становится не по себе. Он с отвращением смотрит в свою тарелку. Затем перекладывает свою еду в тарелку отцу.

Фредди: Вот тебе еще немного.

Даде становится жаль своего отца, она больше не притворяется.

Дада: Папа… ну, поешь немного. Давай, за мою любовь.

Йович смотрит куда-то вдаль, в пустоту своего ума.

Дада: Папа… Как это, Фредди? Он что, действительно нас не понимает?

Фредди: А я не понимаю, почему ты мне не веришь.

Дада: Ну, тогда за ним кто-то должен наблюдать!

Фредди: За ним и наблюдают, врач и две сестры. В доме престарелых, Дадa. Где твой отец живет уже два года, если ты забыла.

Дада: Я не забыла? А кто все это оплачивает?

Фредди: Ну, май и июнь никто не оплачивал. Потому что ты об этом забыла.

Дада: Я не забыла, а просто не могла. У нас сейчас особая ситуация. Я жду ребенка. А ты знаешь, как все дорого?

Фредди: Не знаю. Хочешь, я оддолжу тебе денег на аборт?

Фредди хихикает.

Дада: Знаешь, что! Это вообще не смешно. Это даже отвратительно.

На самом деле и Фредди не смешно.

Фредди: Хочешь, я скажу тебе, что отвратительно? Хочешь? Отвратительно, когда вот этот, мой и твой отец, прямо здесь наложит в штаны, и я, а не ты, Дада, буду должен его мыть и переодевать, вот это отвратительно! И когда он пользуется первой же возможностью сбежать из этого сраного дома, где нет ни сторожа, да и вообще ничего, и никто ни о чем не думает, и обосранный приходит ко мне. Ко мне, а не к тебе, Дада!

Дада не знает, что сказать. Потом находится.

Дада: Ну, вот видишь, он что-то знает. Знает хотя бы, как к тебе добраться. Вот как ты это объяснишь?!

Фредди: Я это объясняю тем, что он не знает твоего адреса.

Дада: Ты же знаешь, что Милан не разрешает, чтобы отец к нам приходил.

Фредди заходится от смеха. Теперь по-настоящему.

Фредди: Милан не разрешает?! Милан что-то может не разрешить?! Ой, оставь, пожалуйста…

Дада: Я серьезно тебе говорю. Ты не знаешь, каким он может быть!

Фредди вдруг становится серьезным.

Фредди: Слушай, Дада, не мели чушь.

Дада не выдерживает.

Дада: Потом я беременна.

Фредди: И что, если ты беременна? Что с того? Ты не инвалид, тебя не ранили на фронте!

Дада: Ты сегодня просто невыносимый…

Фредди больше, чем невыносимый. Во-первых, он истеричен, а во-вторых, он прав.

Фредди: Когда я говорю, что отец приходит ко мне, а не к тебе, ты говоришь: «Да, но я беременна!». Когда я говорю, что каждый раз, когда я открываю дверь моей, а не твоей, квартиры, я застаю его, стоящим и ждущим, когда я открою эти гребанные двери, ты говоришь: «Ой, как это неприятно, но я беременна!». Когда я говорю, что вообще не могу жить своей жизнью, жить так, как я хочу, той жизнью, которую я выбрал, не смотря на то, что вот этот меня годами из-за этого откровенно презирал, ты говоришь: «Да, это ужасно, но Я БЕРЕМЕННА!».