Тяжело поднялась необъятная химичка. Самая высокая, здоровенная в груди и плечах бабища, "химдым" в войсках, а в миру учительница химии Полина Ивановна.
— Из всех ваших задохликов только один мужик как раз под мою стать. У меня сапоги сорок пятого размера. Только он меня учить по заднице поленом сможет.
Марьяновна связала руки второй паре и поставила их рядом с первой. До призыва на войну Полина была замужем за подполковником-особистом, родила ему близнецов. Потом родила девочку голландцу-военспецу по боевым отравляющим веществам, когда перешла на сторону врага. Предстоящее замужество совсем заморочило её сознание почти до умопомрачения. Ей просто не хотелось думать ни о чём. Она устала от войны и мечтала о тишине и покое. В семейное счастье она уже не верила. Но, может, сживутся ещё ладно без драк и скандалов. На большее она уже не надеялась. Любовь не про неё.
— Третий жених у нас Димон. Ему только пятнадцатый год, но парень вполне взрослый.
— Я согласна за него! — подняла, как в школе, руку учительница Наталья.
— Учительница ученика выбрала! Ему четырнадцать, ей двадцать семь.
Тут же вскочила Светочка и вырвала Димона из рук бывшей учительницы литературы.
— Тётка Натаха, я тебе его не отдам. Навек он мой!
— Тебе ж самой только четырнадцать!
— Зато у меня уже ребёнок есть. Венчай нас, дядь Петь, а без мужа я отсюда не уйду!
Димка заулыбался до ушей.
— Чужого байстрюка берёшь? — сплюнула через щербину в зубах злющая на девчонку Манька.
— Он мне не чужой, потому что Светкин. А скоро мы с ней ещё больше вашего народим.
— Нет, ну а чо вы меня в матери одиночки записали? — взорвалась Наталья с грудником на руках.
— Потерпи, Наташа!
— Ага, "потерпи, Наташа… вот приедет барин, будет свадьба наша". Не хочу терпеть!
Батюшка Пётр задумался.
— Когда-то в Европе тоже была тридцатилетняя война. Земля оскудела на людей. Тогда папа римский разрешил в Германии многоженство. Спроси у баб, может, кто и согласится принять тебя второй женой к своему мужику.
— Ага, знаю я этих жлобих. Они не только своим добром не поделятся, а ещё чужого прихватят. Тогда я назло всем выйду замуж за пацана Сеньку!
— Ему ж только тринадцать!
— Вот-вот четырнадцать, — поправил их сам Сенька, и юношеские щёки залились краской.
— Зато у него болт уже ого-го какой! Всех тёток перепробовал, — бессовестно заявила Наталья. — До войны российские звездихи выходили замуж и за внуков себе по возрасту.
— Будем считать, что мы этого не слышали в храме… "В гресе рождены есьмы…", — покачал головой батюшка Пётр. — Ладно, Натаха, этот грех возьму на себя. Сенька, хочешь тётку Наталью в жены?
