— Готов, дядь Паш!
— Тогда поехали!
Артём вертел круглый помост, как детскую карусель. Проворачивалось и колесо на столбе вместе с распяленными бабами. Пётр с Павлом хлестали бичами их жирные спины. Бабёнки оказались идейно стойкими:
— Да здравствует женский батальон смерти имени Марии Бочкарёвой!
— Вечная слава великомученику генералу Власову!
— Славься император наш Иммануил Первый!
— Русскому скоту — плеть, кладь и комбикорм!
После десятого удара они обмякли и замолчали. Заговорили мужики.
— Вот тебе гендерное равноправенство.
— Это тебе за няшный салон автомобиля в велюре.
— А это за кресла в том же салоне в кожаном исполнении с сексуальной подсветкой.
— Вот тебе ночной клуб для голубых и розовых.
— Вот тебе кавказские мальчики по вызову.
— Это тебе кружевные трусики из ЛондОна и ПОрижу.
— А это за талоны на сексобслуживание натюг.
На третьем круге власовские героини скисли, обмякли и завизжали, как свиньи. Полосовали вопящих власовок вдоль и поперёк, пока те не потеряли сознание. Потом их на простынках отнесли в "больницу".
— Марьяновна, через неделю поставь их на ноги. Прополка как раз подойдёт.
— Это блядво удавить мало было, Петя. Моих деток чудь не уморили.
— Удивляюсь тебе. Ты же сама мать, Марьяновна, как ты можешь говорить такое! Мы их перевоспитаем.
— Это не матери, а сучки перебеглые. Не перевоспитаешь, Петя. Горбатого только могила исправит.
— Кто знает, может, эти самые распоследние из последних баб на русской земле остались? Их доля — народить будущий народ. Бабе только дай нормальную жизнь без потреблядства, она на подвиг материнства сподвигнется.
— Из говна, Петя, народ не слепишь. Говняный от них род пойдёт.
— Бог Саваоф из персти земной слепил Адама, попросту из того же говна. Другого материала у нас не будет. Эти убийцы, пьяницы, блудницы смогут родить нормальных детей, если Он благословит.
Через неделю мужики окончательно переоборудовали длинный склад из красного кирпича с контрфорсами вдоль стен в церковь. Водрузили деревянный крест над входом. Внутри стояли лавки, как у протестантов, хотя соорудили, как смогли, даже иконостас без икон, царские врата, солею с амвоном. Свечей, конечно, не было.
— Кирха какая-то получилась, а не православная церква, — сказал Павел.
— Или баптистский молельный дом, — добавил яду и Артёмка.
— Не придирайтесь. Настоящий храм — место нисхождения Святого Духа. Люди давно забыли, когда он в последний раз к ним нисходил. Наверное, при святых апостолах. А с тех пор любая церковь — просто молельный дом.
