. Конечно, недоброжелательная позиция этого автора, как и Вальтера Мапа, очевидна, но Гервазий изливает свое недовольство не только на Алиенору: тень падает на все семейство Плантагенетов. «Легенда» об Алиеноре уже начала свой путь — так говорят те, кто не желает принимать это свидетельство в расчет, считая его чистой клеветой. На мой взгляд, лучше было бы сказать, что репутация королевы, уже закрепившаяся в умах ее современников, подпитывала и рассказы историков, и литературные произведения того времени, о чем мы подробнее поговорим во второй части книги. Дурная или нет, эта репутация базируется на интерпретации (тенденциозной, разумеется) событий, произошедших при французском дворе в сентябре 1151 г. Мы не знаем всех подробностей, но вполне вероятно, что при дворе в это время действительно что-то произошло. И это «что-то» имело два следствия: первое — окончательное решение Людовика аннулировать брак с Алиенорой, второе — стремление Генриха жениться на ней.
Действительно, тотчас же после визита Плантагенетов Людовик отправляется с Алиенорой в поездку по Аквитании, чтобы, в преддверии будущего «развода», увести своих чиновников и заменить их людьми герцогини. Турский хронист, упоминавший об этом событии, уточняет, что король затеял эту поездку, «воспламененный ревностью»[135]. Можно ли предположить, что Алиенора, желая склонить короля к решению о «разводе», нарочно возбуждала его ревность, стремясь убедить супруга в своей легкомысленности и даже заставить его сомневаться в своем отцовстве относительно тех детей, которые могли бы у нее появиться в будущем? Стыдливый, благочестивый Людовик желал продолжить династию Капетингов, получив, в конце концов, от королевы сына. Но законное рождение этого сына должно было быть неоспоримым. Чересчур «куртуазное» поведение Алиеноры, внезапно открывшееся после инцидента в Антиохии — вне зависимости от того, что там произошло в реальности, — положило конец этим чаяниям. Следовательно, королю необходимо расстаться с той, которую он, несомненно, все еще любил, и найти себе другую супругу — с безупречной репутацией, ради столь желанного наследника.
Вдобавок ко всему, слишком поспешный брак Алиеноры и многочисленные свидетельства, подтверждающие его предумышленный характер, позволяют допустить существование, по крайней мере, уединенных бесед и даже близких отношений между Генрихом и Алиенорой при французском дворе. Разумеется, мы не знаем, до какой степени эти отношения были близкими, но это не столь важно. Так или иначе, не стоит исключать из рассмотрения рассказы, пусть даже недоброжелательные, которые наводят на мысль о подобном типе отношений, способных шокировать церковнослужителей.
