— Ворона доставить в конюшню, ногу залечить, кормить и холить до смерти.
Как только царский поезд показался на холме, песня оборвалась. Селяне зашевелились, выстраиваясь вдоль дороги. Царь говорил, будто думал вслух:
— Вот и замолкли, государя увидали. Сейчас на колени падут. Жаль, денег не взял. Прокофий, одари их потом от моего имени. Смотри, не жадобь, проверю.
10
Царский дворец в Тонине ком обширен: буквицей Т — «твердо» стоял он на холме между реками Яузой и Сукромлей. Слева, со стороны Яузы, царева половина, справа — боярина Морозова. Между ними — трапезная. От трапезной к Сукромле — жилье для охраны царской, дальше покои для знати, позади — холопья изба. Между всеми покоями коридоры, чуланы, переходы хитрые с лесенками и уголками укромными.
В царских хоромах большие комнаты, с окнами светлыми, слюдяными. Но Иван облюбовал себе каморку между трапезной и охранной, с оконцем маленьким, бычьим пузырем затянутым. Назвал эту каморку кельей своей ~ тут и прохладнее, и надоедливых мух поменьше. Находилась она возле главного перехода, вели к ней две двери, у обоих выставили рынд, которые строго шикали на снующую мимо дворню.
После охоты Иван прошел в келью, отказавшись от перин, велел бросить на лавку медвежий тулуп, а под голову - толстое одеяло. Он лежал в полудреме, отдыхал от обильного ужина.
Рядом с ложем стоял на коленях Спиридон. Он только что разул царя, снял расшитые ичиги, теперь старательно священнодействовал — протирал ноги государя влажной ширинкой. Тут требовалось большое искусство — повелитель боялся щекотки, и нужно исхитриться так, чтоб не побеспокоить царя. Спиридон овладел этим в совершенстве, то была главная причина, выдвинувшая рядового служку в особо доверенные. Протирая ноги, Спиридон тихим воркующим голосом поведывал царю дворцовые новости, в этом деле он также достиг большого мастерства.
— ...А еще, пока ты волков травил, ката твоего Мокрушу помяли крепко. Говорят, на девичьей половине застукали. От девок он отбился, а тут конюхи подоспели, ката подручные насилу выручили. А еще вот, твоего Ворона на волокуше привезли, в станок поставили, коновал ногу пользует... А еще, боярин Прокофий на Юршу злобится, не по чину, мол, одарил ты его.
А Юрша, само собой, ног не чует, рад... Однако ты не очень доверяй ему: обманул он тебя...
Услыхав такое, Иван сразу насторожился, открыл глаза. Спиридон будто не заметил заинтересованности царя, замолк, старательно орудуя ширинкой между пальцами. Иван строго поторопил:
