23. Париж, Франция. 26 августа 1944
Говорят, ее Свин освободил «Ритц».
Лежа на разобранной постели в другом отеле, Марта воображает, как Эрнест, сидя по обыкновению на любимом барном стуле, заказывает мартини для своих солдат. И наверняка размышляет о своей жизни в Париже в двадцатые, когда он был беднее и счастливее, когда женился впервые. Он готов без конца прокручивать свои воспоминания о тогдашней парижской жизни, пока их вконец не истреплет. Сегодня он наверняка тоскует по своей убогой парижской квартирке и потерянной навсегда «святой Хэдли» – тонкой натуре, надо думать, судя по тому благородству, с каким она сложила с себя титул миссис Хемингуэй.
Титул, который Марта уже успела возненавидеть.
Ей самой всегда больше импонировала другая миссис Хемингуэй, – та, которую она сама сместила. Ведь у Файф хватило силы духа на ненависть вместо жалкой капитуляции на манер Хэдли. Быть хорошей – для женщины это вообще катастрофа. Лучше стать дьяволом во плоти или сдохнуть! Говорят, Хэдли и Файф до сих пор дружат, перезваниваются, обсуждают детей и здоровье их бывшего мужа. Марта с Файф ни разу не разговаривали с тех самых каникул в Ки-Уэст. Да и к чему? У нее в этой игре другие правила.
Эрнест как маленький лелеет воспоминания о Хэдли, Файф в его рассказах всегда предстает дьяволом. Марте хотелось бы знать, кем станет для него она, когда закончится нынешняя история.
Не вставая с постели, Марта тянется к бутылке – виски успокаивает и помогает думать. Вчерашняя поездка в Париж была не из легких, до сих пор болит в груди – возможно, сломано ребро. Когда этим утром Марта прибыла в отель «Линкольн» – с пишущей машинкой, ранцем и скаткой постельного белья в руке, – портье, стоило ему увидеть ее фамилию в паспорте, немедленно с большим чувством расписал ей эскапады мужа. Якобы вчера на рассвете Эрнест со своим ребятами освободил от немцев «Ритц», вышвырнув бойцов люфтваффе и их шлюх прямо из постелей.
Что ж, это вполне в духе Эрнеста: где бы он ни появился, всегда должен быть в свете прожекторов. Боксер, укротитель быков, рыбак, солдат, охотник – ему просто необходимо всегда и во всем выглядеть героем. Но все годы своего замужества Марта скучала по тому простому парню, с которым ей было так весело в Испании.
От виски бешенство только разгорается. Какое позерство – разгуливать вот так по городу с видом воина-освободителя. И почему никто вокруг не видит, что героизм этот – липовый? Так, значит, он освободил «Ритц»?! Кто бы сомневался!
