– Кучка самодовольных кретинов против миллионов читателей, которые тебя обожают.
– Но я хочу создать нечто такое, что понравилось бы именно им.
– Ну уж мне-то точно понравится все, что ты напишешь.
– О да, я знаю, моя вечно преданная Файфи. – За словами «вечно преданная» ей отчетливо слышится «лгущая». От обиды вдруг накатывает безрассудство. Если он плюет на их брак, может, ей тоже стоит попробовать. Файф наклоняется и откусывает кусок от все еще нетронутого бутерброда. Ветчина вкуснейшая, даже с черствым хлебом.
– Эй! – возмущается Эрнест, но видно, что ему пришелся по нраву ее демарш.
Она кусает еще раз.
– Что за «Эй!», мистер Хемингуэй?
Эрнест пытается схватить бутерброд, но она отводит его руку в сторону, сделав обольстительное лицо:
– М-м-м-м-м, как вкусно!
Эрнест закатывает глаза.
– Подайте бедному голодающему репортеру! Он так по свининке соскучился! Чем ты тут без меня питалась? Капустой и бульоном, а?
Он бросается на нее, та уворачивается; он делает фальшивый выпад из-за стола, она тоже. Словно пара кошек, которых она видела утром у птичьей купальни: он бросался направо – она налево, он налево – она направо. Потом они выбегают в сад, перья гремят на ветру, кошки прыскают из-под ног в разные стороны. Голые ступни Файф уже добежали до бассейна, когда Эрнест наконец дотягивается до бутерброда, но Файф успевает сунуть в рот последний кусок.
Эрнест качает головой:
– Я несколько месяцев голодал!
– Так тебе и надо – за то, что оставил меня тут одну.
Теперь они стоят совсем близко. Его рука скользнула между помятых перьев.
– Я помню это платье, Файфи. Ты сразила меня своим нарядом.
Его рука движется дальше. Файф улыбается ему, он улыбается в ответ. Белья на ней нет. Он поднимает брови:
– Прямо как во Франции!
Вот – вот оно, счастье! Муж вернулся к ней.
Эрнест хватает ее за запястья.
– Так, и как же мы поступаем с непослушными детками?
– Нет, Эрнест! – хихикает Файф. – Не надо!
Но в следующую секунду она уже летит в бассейн.
Из домика для прислуги, словно по сигналу, появляется кухарка.
– Мистер Хемингуэй, приветствую, сэр.
– Здравствуй, Изобел. Миссис Хемингуэй плохо себя ведет.
Интересно, как она выглядит со стороны – как птица, свалившаяся в свою купальню?
– Не обращай внимания, Изобел.
Изобел качает головой – никогда ей не понять богатых с их причудами – и возвращается в дом.
– Ты вся вымокла, – смеется Эрнест, когда Файф наконец удается выбраться из бассейна.
Вода с перьев капает на плитки. Осторожно, словно освобождая нежный фрукт от кожуры, он потянул за черный обтянутый шелком обруч, под который она до сих пор убирает волосы.
