– Ну вот, теперь и в постели заведутся. – Файф задумчиво разглядывает насекомое на своей руке.
– Ох, ну и несет же от меня. – Эрнест стягивает рубашку и направляется в ванную. Файф идет на кухню, включает плиту и бросает вошь в огонь – та лопается с мерзким звуком. Файф варит кофе для Эрнеста, любуясь своим драгоценным фарфором, горделиво выставленным в буфете. Они никогда не швырялись этими тарелками.
Наверху шумит вода.
В холле аккуратно составлены чемоданы. Успеет она обыскать их на предмет следов Марты? Пожалуй, нет. Эрнест спустится уже через пару минут и захочет есть, а потом отправится в комнату сыновей, чтобы поскорее завалиться в кровать с какой-нибудь ерундовой книжкой в мягкой обложке. Почему он все-таки вернулся раньше? Внезапно рождается версия – вдруг они с Мартой разругались и он оставил ее в Нью-Йорке, покончив с дурацкой интрижкой?
Файф выкладывает ломтики ветчины на зачерствевшую желтоватую бриошь. Убогое угощение для ее Одиссея!
Эрнест спустился чисто вымытый, но небритый, в шортах и белой майке. Красавец! Все было бы проще, если бы она не старилась быстрее него. Ей уже сорок три, а ее муж по-прежнему выглядит на двадцать. Эрнест разочарованно глядит на бутерброд.
– Ты сказал, что будешь завтра.
– Это не важно.
Файф идет в сад, чтобы принести газету, и замечает, что в садовом домике горит свет.
Придется в очередной раз напомнить слугам, что им запрещено там появляться. Эрнест убежден, что Куццемано подкупил их, чтобы они отсылали ему содержимое мусорной корзины Хемингуэев.
– Как там Испания? – Файф протягивает ему газету.
– Все до того ужасно, что начинаешь ненавидеть обе стороны. Мертвые дети. Кровь на улицах. – Он крепко зажмуривается. – Еда – дерьмо.
– Я читала ужасные репортажи. Волновалась. – Она наливает ему кофе, плюхает в него сгущенку прямо из жестяной банки.
– Не представляешь, как это странно, когда не видишь вокруг мешков с песком. Я все время прислушиваюсь в ожидании артобстрела, но ничего такого не слышу.
– Как твоя работа?
– Пьеса продвигается. Но мне нужно что-то большее. Роман, например.
– Любая из твоих книг всегда расходится тысячными тиражами.
– А я хочу написать такую, которая понравилась бы критикам.
Файф сидит напротив в своем черном платье из перьев – странная собеседница за странным ужином. К бутерброду он так и не притронулся.
– Лучше для собак пиши – им легче понравиться.
– Понятия не имею, с чего они так взъелись на меня в последнее время.
