– Я и так занята.
– Как продвигается парижская книга?
Хэдли имеет в виду сборник очерков, над которыми Эрнест работал в последние несколько лет. Он начал писать их после того, как в 1956 году нашел несколько чемоданов, оставленных в «Ритце», когда он затеял побег от первого брака, чтобы создать второй. Мэри прекрасно понимала, почему Эрнест никогда не выбрасывал обрывки бумаги или наброски – он сильно обжегся на этом в молодости. Сейчас, обнаружив парижские чемоданы, он ухватился за свои старые блокноты, как за спасательный круг, и снова стал писать.
– Адвокатам прибавится работы. Там много компрометирующих историй.
– Иногда он бывал чудовищно правдив, да?
– Ну да, например, там есть великолепная зарисовка о мужском достоинстве Фицджеральда. Эрнест всячески заверяет читателя, что оно абсолютно нормального размера, но так и слышится, как он хихикает. Это просто удивительно. Прогулки по Сене, сумасшедшие автомобильные поездки с американскими друзьями, всякое такое. Куча всего про еду – какое белое вино нужно пить с устрицами, когда лучше разбивать яйцо на мясо по-татарски. Там и про тебя есть рассказ.
– Про саквояж? – В голосе Хэдли отчетливо слышится тревога.
– Нет-нет. – Мэри спешит успокоить подругу. – Очень милый рассказ. «Я пожалел, что не умер до того, как полюбил еще кого-то, кроме нее»[40], – вот что он пишет. После этого я чувствую себя запасным аэродромом. Словно бы наша с ним жизнь была всего лишь послесловием к гораздо более значительной истории.
– Ах, эти парижские дни – не обращай внимания. Эрнест боготворил их, превозносил до небес, но лишь в воспоминаниях. – Хэдли сделала паузу. – Там есть что-нибудь обо мне и Файф?
Мэри тщательно подбирает слова:
– Там много говорится о том, как она… вкралась в вашу жизнь. Вы с Эрнестом были прекрасной парой, а Файф выведена какой-то змеей в нарядах от Диора. Знаешь, я рада, что она уже не сможет этого прочитать. То, что написал он, мало похоже на то, что я знаю от тебя. Под конец жизни его порой посещали странные мысли. Он переживал из-за вещей, о которых раньше даже не упоминал.
– Он изменился в последние годы.
На это Мэри не отвечает, прекрасно понимая, к чему клонит Хэдли. И меняет тему.
– Я подумала, что мы могли бы назвать этот сборник «Праздник, который всегда с тобой». Такая фраза была в одном из его последних писем.
– Как считаешь, ему бы это понравилось? Я думаю, да. Чур, я читаю первая!
– Конечно, – отвечает Мэри. – Хэш?
