Мэри об этом знала. Когда она написала Ноэлю, что собирается пообедать с Хемингуэем, тот ответил, что помнит его по Испании как крикуна и задиру. Однако человек, сидевший напротив, не был похож ни на того, ни на другого. Наоборот, выглядел немного напряженным, и Мэри это позабавило. Сначала он вообще взял меню вверх ногами и скорчил потешную гримасу, прежде чем его перевернуть. Было интересно, что он выберет.
Он отложил меню.
– Мне показалась, вам нравится на войне, Мэри.
– Нисколько. Кому такое может понравиться. – Она махнула рукой в сторону полуразрушенного здания: длинная занавеска все еще хлопала на ветру в разбитом окне.
– Военные корреспондентки – как такси. То ни одной на многие мили вокруг, а потом вдруг появляются все сразу.
– Сами военные не жалуются.
– Еще бы. Не могу себе представить, чтобы кому-нибудь взбрело в голову жаловаться на вас.
– Или на вашу жену.
Он промолчал. Мэри углубилась в чтение меню. Выглядел Эрнест вальяжно, но при этом несколько неуверенно, словно сам не очень понимал, что ему делать в этом городе, где на первое подают бараний бульон, а на второе бомбежку.
Подошел официант. Ему пришлось ждать на жаре, вдыхая выхлопы автомобилей, – Эрнест выбирал долго.
– Вы знакомы с ней? С моей женой? – спросил он, когда официант отошел.
– Я встретила ее на вечеринке пару месяцев назад. Она меня едва ли вспомнит – мы обменялись несколькими фразами.
– Думаю, ей было досадно встретить там другую женщину, занимающуюся тем же самым. – Эрнест провел пальцем по зазубренному лезвию ножа. – Марта прибыла сюда на судне, груженном динамитом. Вот до какой степени она любит войну. Готова сама взлететь на воздух, лишь бы увидеть, как это произойдет с другими. У моей жены специфические установки.
– Она там всех впечатлила.
– А где это все происходило?
– У одного парня из «Геральд трибьюн».
– Она была не одна?
Мэри покачала головой. Если Эрнеста интересуют польские летчики, пускай выясняет сам. Мэри подвинулась на стуле: в голодной Англии присланный матерью новый пояс с резинками быстро стал великоват и ерзал. Нечаянно коснувшись коленом его ноги под столом, она покраснела.
– Прошу прощения.
Но Эрнест витал в своих мыслях.
– У моей жены вполне четкие представления о том, какой должна быть ее жизнь. Обязательно с участием жертв жестокого насилия. Она не может жить спокойно, если рядом не страдает какой-нибудь бедолага. Ну, что для мужчины утрата, то для женщины приобретение.
– Так почему вы прибыли сюда?
