Даже добраться до метеоплощадки не такое простое дело: можно пройти мимо, сбиться с пути и проплутать кто знает сколько времени в стороне. Но Фонарев не промахнется! Он определит, откуда ветер, глянет на черный полог неба, поднимет повыше правое плечо, чтобы загородить лицо, и решительно двинется навстречу ледяным струям, высекающим из глаз слезы.
Тропу, конечно, замело, брести придется, утопая в сухом, сыпучем, как песок, снегу. Непривычному человеку не пройти. Но Толя Фонарев пройдет! И не потому, что ему легче, чем другим, - ему, как и всем, тяжело. Но он пройдет! Как медведь пролезет, оставляя за собой глубокие следы. Испариной покроется его могучая спина, рубашка взмокнет, а лицо и руки будет хватать злой мороз. Но он пробьется.
Терпеливо обойдет Фонарев все приборы, высветит каждую шкалу, запишет на свою дощечку все до одного показания. Спина начнет остывать. Неприятный холод поползет по позвоночнику...
Ему и в голову не придет, что он делает нечто необычное, требующее особых усилий. Нет, для него, как и для других полярников, это обычная работа. Один день полегче, другой потруднее, но такая уж здесь служба, никуда от нее не денешься. И во всех случаях полагается делать все на совесть. Это главное. И это твердо знаешь ты и знают те, кто рядом с тобой.
И все же, когда ты сидишь в тепле, а твой товарищ работает почти на космическом холоде и в кромешной тьме, очень хочется, чтобы он поскорее вернулся. Очень хочется этого и Вальке Изюмову. Ему становится не по себе оттого, что несколько минут назад так разошелся.
Изюмов поднимается, подбирает все до одной стружки и бросает в печурку. Пламя только лизнуло их - и никакого следа...
Торопливо стучит на столе будильник. Пламя так и ревет в печи, повизгивает снаружи поземка, тревожно стукает что-то о стенку - должно быть, пожарный инвентарь не очень хорошо закреплен. Но какое все это имеет значение! Важно, чтобы Фонарев поскорее вернулся. В Арктике по-всякому бывает. Изюмову приходит на память дикий случай, который произошел недавно на одной зимовке. Вышла в пургу повариха выплеснуть помои и всего-то ступила шажок с крыльца, ее подхватило снежным вихрем - и все. Нет с тех пор поварихи...
Изюмов садится возле печки, смотрит в огонь, он так и бушует, так и завивается косматыми оранжевыми языками. Хороша тяга в печи! О разном думается. Но не идет из головы повариха. Тревожно делается на душе.
Валя поднимается со скамейки и неожиданно замечает - ах ты черт! Фонарев забыл - невероятная вещь! - дощечку.
