— Но что ты говорила про запах? — сказала Дафна. — При чём тут это?
— У меня очень хорошо развито обоняние, — категорично ответила Миртл, скрещивая руки на груди. — Даже сейчас. Тогда, в день своей смерти я не обратила большого внимания на то, что пахло змеёй, и, как видите — умерла. Вот так-то.
Вдруг она с визгом залетела в кабинку и нырнула в унитаз. Брызги залили всю комнату.
— Что это с ней? — недовольно пробормотала Дафна.
— Сумасшедшая, что с неё взять, — пожала я плечами. — Зато теперь мы знаем, что именно её убил василиск. Если, конечно, она это всё не придумала.
— Я почему-то так не думаю, — ответила Гринграсс и подошла к раковинам. — Нет, ты только посмотри!
Я присмотрелась к медному крану, на который показывала Дафна. На нём была нарисована едва заметная гравюра змейки.
* * *
— Готова?
— Давай уже быстрее, — нетерпеливо сказала я, хотя мне самой было страшно.
Дафна поставила на изготовку палочку, описала ею хитроумную дугу и прошептала:
— Серпенсортиа!
Надо сказать, что Гринграсс знала, что делает. Маленькая чёрная змейка, как плеть, появилась из волшебной палочки Дафны.
Я инстинктивно отшатнулась от змеи, стараясь не разбудить своими шагами уже спящих слизеринцев. Уже глубокая ночь, и мы решили испытать моё владение парселтангом здесь, в гостиной. И только сейчас я поняла, что это страшно глупая затея.
Змея злобно на меня посмотрела и зашипела. Дафна опустила руку с палочкой и побледнела.
— Ну, давай, — едва слышно сказала она. — Как я тебе говорила.
— Пошла прочь, — послушно произнесла я, опасливо глядя на змею. — Пошла прочь!
Ноль эффекта. Змейка приподнялась на хвосте и ещё громче зашипела.
— Ре... редуцио! — слабо пролепетала Дафна, вновь наставляя палочку на нёё. Но, видимо, от испуга, ничего не произошло.
Я стала отходить к стене, всё громче и громче повторяя слова, надеясь, что вместо них раздастся шипение.
Гринграсс снова и снова наставляла волшебную палочку, пытаясь убрать змею. Тщетно.
В какой-то момент гадюка молнией взмыла в воздух и обнажила клыки. Я успела услышать крик Дафны и увидеть вспышку, прежде чем окунуться во тьму.
* * *
Свет от больничной лампочки неприятно светил в глаза. Я зажмуриваюсь. Похоже, меня специально положили именно на эту кровать, мало им наказания, которое я буду отбывать в самом конце года. Наш декан — садист.
Я валяюсь в больничном крыле уже четырнадцать дней. И эти две недели — самые скучные в моей жизни.
