На палубу снова высыпало много народу. Теперь на медведя были устремлены не только внимательные взгляды, но и бинокли и объективы фотоаппаратов.
А медведь, не обращая на нас никакого внимания, свирепо рвал нерпу, усиленно работая могучими челюстями.
Когда медведь насытился, он неторопливо и очень аккуратно облизал длинным розовым языком окровавленную морду, угрюмо осмотрелся по сторонам, потом тяжело поднялся и, нюхнув несколько раз морозный воздух, побрел к торосам. Первые шаги его были неторопливы и тяжелы, а затем, будто вспомнив что-то очень важное и неотложное, медведь припустил ходкой рысцой и вскоре скрылся.
Второе появление медведя и в особенности то, что он так бесцеремонно, не боясь людей и даже не обращая на них внимания, обедал, взволновало весь экипаж. Мишин рассказ о встрече с медведем теперь уже все знали в мельчайших подробностях, и ни у кого он не вызывал насмешек.
Но что еще более удивительно, медведь явился к нам и на третий день. На этот раз его первым заметил электрик Толя Зайцев.
- Никак, Бугорок спешит опять, - сказал он, приставляя к глазам бинокль.
И, убедившись, что это так, взял трубу и крикнул в нее так, чтобы далеко слышно было:
- Опасность! Опасность! Все на борт!
Когда медведь выбежал из-за торосов, Зайцев еще раз прокричал:
- Опасность! Опасность! Все на борт!
Медведь остановился в нерешительности возле торосов, зло поглядывая в направлении корабля и при этом как бы обдумывая, что делать дальше. Через некоторое время он приподнялся на задних лапах, тяжело опустился и решительно направился к нам.
- Пристрелить бы его, черта, - произнес, неотрывно наблюдая за зверем, Сенюшкин.
- Пристрелить нельзя, - ответил боцман, не вынимая трубки изо рта и от этого немного пришепетывая. - Белый медведь под охраной закона. Его теперь мало осталось, вымирающее животное. Беречь полагается.
- А он тебя побережет, хотя за убийство человека тоже расстрел по закону выходит? - продолжал Сенюшкин.
- Если он угрожает твоей жизни, то стрелять, понятно, можно, - внес окончательную ясность боцман.
А медведь тем временем приблизился к кораблю. Он, как и вчера, не очень смущался тем, что на палубе толпились люди и, опершись на поручни, разглядывали его и фотографировали. Правда, к самому борту подошел с некоторой опаской. Кто-то ему бросил конфету. Медведь понюхал обертку и отвернулся. Тогда с борта полетели куски сахару. Сахар медведю понравился, он с хрустом разгрыз его. А вот хлеб есть не стал, только понюхал.
