Готфрид не понимал этих несчастных людей. Он не видел смысла в их безумном вредительстве, как ни пытался его разглядеть. Но свой долг во имя Христа — находить и предавать строгому, но справедливому суду еретиков, язычников и колдунов — выполнял самоотверженно и твёрдо, как и учил отец.
Перед ним, жалуясь на холод, брёл тощий и сморщенный майстер Валье — крыса и доносчик, которого пришлось разбудить среди ночи, так как он единственный знал дорогу.
— Хоть бы предупредили заранее… Надеюсь, отблагодарят достойно, — гнусаво бормотал он. — Вот, нам сюда.
— Налево, — мрачно скомандовал Готфрид. Его злили жалобы этого жалкого старикашки, раздражал грохот доспехов и громкий кашель, которыми ландскнехты, очевидно, пользовались как боевым кличем.
Они свернули с тропы, и пошли за майстером Валье, шурша прошлогодними листьями и молодой травой. Полуночные тени резали их путь, оставляя на серой земле чёрные шрамы в форме ветвей, игл и листьев.
— Отблагодарят, как же! — ворчал Дитрих. — Их светлость приедут завтра из своего Геборна, и всыплют нам по первое число. Ладно, если палок прикажут дать, а то ведь и в Труденхаус можно отправиться. Так ведь вальпургиева ночь ещё, в лесу нечисти полно…
Майстер Валье от таких речей явно трусил. Он то и дело испуганно оглядывался на Готфрида, будто надеясь, что он даст приказ возвращаться. Солдаты позади тоже начали недобро перешёптываться и шумно креститься. Нужно было сказать им что-то, чтобы успокоить, но на ум приходила только брань.
— Никто никаких палок не всыплет, — только и выдавил из себя Готфрид, повернувшись к солдатам. Сказал он это до того неуверенно, что ландскнехты остановились.
— Герр Фёрнер же приказывали, чтоб никакой шабаш в эту ночь не трогали, — Дитрих обречённо вздохнул. — Пусть, мол, еретики дозреют, осторожность потеряют, тогда мы их осенью возьмём гораздо больше.
— Приказ епископа, говорю же! — сказал Готфрид. — Не посмеет нас Фёрнер наказывать, ещё и наградит. Давайте, вперёд! Нечего стоять.
Но солдаты не двинулись. Они переглядывались, переминались с ноги на ногу и не решались идти дальше.
— Что стали? Сказано же, приказ епископа…
— Так ведь нечисть же, — сказал майстер Валье, и солдаты ответили тихим, нестройным гомоном.
Вот оно что! — подумал Готфрид. Не в приказе дело. Дело в страхе.
— Сегодня черти на крышах в карты играют, — сказал кто-то. — И в лесу, наверное, полно…
На него зашикали.
— А оно ведь и правда, — сказал Дитрих. — В святые праздники-то самая нечисть и собирается, чтобы, значит, над Богом насмехаться. Дорого бы я дал, чтобы только из леса этого убраться поскорее.
