Ведьмы танцуют в огне | страница 12



— А, герр Айзанханг, проходите!

Готфрид поправил пояс со шпагой и вошёл внутрь, разглядывая внутреннее убранство дома, в котором ещё ни разу не был. Ему приходилось бывать в этой части города, и он знал, где живёт Герман, но вот внутрь он входил впервые. Жилище было средненькое — закопчённые потолки и стены, еле освещаемые недорогими масляными лампами, небогатая утварь и теснота. Чего ещё ожидать от дома рядового ландскнехта?

Готфрид последовал за Фаульхаймом в одну из комнат. На узкой постели здесь лежала бледная старуха, чьи тонкие, выгнутые в вечном недовольстве губы тряслись и непрерывно двигались, словно произнося зловещие тайные заклинания. Лоб её покрывала испарина, иногда стекая ручейками в закатившиеся глаза.

Рядом с постелью стоял плешивый священник, скорбно взирая на Готфрида и перебирая в руках чётки.

— Вот, — сказал Герман, отходя в дальний угол комнаты. — Вчера ещё хорошо себя чувствовала, а теперь вот лежит и бормочет что-то. Говорит, что боится. Просила, чтобы её инквизиция обследовала…

Готфрид тяжело вздохнул — когда же это кончится?

— Я её исповедовал, — кротко сообщил священник.

— За доктором посылали?

— Посылали, — закивал Герман, — однако же, он сказал, что фрау здорова. Болезнь её, говорит, душевная…

— Я исповедовал её, — повторил священник, — так что душа может быть спокойна…

— А на что она жаловалась? — спросил Готфрид, коротко кивнув святому отцу.

— Ну, — Герман потупился, — говорила, что опасается, как бы ей не стать ведьмой… Просила позвать кого-нибудь, чтобы он мог проверить, есть ли на ней колдовские знаки или другая дьявольщина…

— Понятно, — обречённо кивнул Готфрид. — Вставайте, фрау Фаульхайм. Я пришёл обследовать вас.

Старуха, до этого момента, казалось, лежавшая на смертном одре, вдруг открыла глаза и перестала что-либо шептать.

— Вставайте, вставайте, — повторил Готфрид, снимая шляпу.

Больная, наконец, с трудом поднялась, и села на постели.

— Что случилось? — спросил он, садясь на крепкий стул напротив неё. — Рассказывайте всё в подробностях.

Старуха оглянулась сначала на Германа, а затем на священника, и, наконец, решилась.

— Я вчера возвращалась с рынка. Шла себе по улице, никого не трогала, несла овощи в корзинке. Как вдруг на меня из подворотни какая-то девка зыркнула. Да так зло, что я даже перекрестилась. Ну, думаю, зыркнула и зыркнула — что с того? Однако же, едва я перешла мост, как меня боднул козёл! — старуха выпучила глаза, ожидая реакции Готфрида, однако же тот остался безучастен. — А потом мне соседка сказала, что так из людей ведьм делают… А утром я заболела.