«Солдат, ковбой… Мне нравится твоя аргументация, хотя сам ты вряд ли знаешь, что такое аргументы», — подумал Холидей.
— Кто же твоя цель? — просто из вежливости спросил он вслух. На самом деле Холидею было неинтересно, поскольку почти никого в Нью-Мексико он не знал.
— Бывший приятель, — ответил Кид, — который сделался законником. Воспользовался моим доверием, арестовал. Я ведь мог застрелить его, пока он не надел мне на руки браслеты… Больше, — снова помрачнев, пообещал Кид, — такой ошибки я не повторю, можешь не сомневаться.
— Имя у товарища есть?
— Пэт Гаррет, — ответил Кид и добавил с презрением: — Шериф.
— Я где-то слышал — или прочел, — будто Лью Уоллес даровал тебе прощение.
— Губернатор? — спросил Кид. — Да, даровал — после того, как я заложил других убийц. Они мне были никто.
— Если тебя простили, зачем тогда этот Гаррет тебя арестовал? — спросил Холидей.
— Я к тому времени успел пристрелить еще парочку законников, — беззаботно ответил Кид. — Ты разве не читал об этом? В зале суда, когда мне выносили приговор, были репортеры из газет.
— Читал? О том, что тебе вынесли приговор?
— Я сказал: мне выносили приговор.
— Должно быть, упустил, — признался Холидей.
— Судья говорил тогда: «Уильям Бонни, ты приговариваешься к смерти через повешенье, и будешь болтаться в петле, пока не умрешь, умрешь, умрешь!» — Кид усмехнулся. — А я ответил ему: «Судья, шел бы ты к черту, черту, черту!»
— Смотрю, у вас с ним вышла занимательная, пускай и чуточку неуместная, беседа, — заметил Холидей.
— Ты разве сам не отвечал судье, когда тот оглашал твой приговор?
— Боюсь дискредитировать себя в твоих глазах, но меня никогда и ни за что не судили.
— Нравится тебе сорить умными словечками, да? — не без восторга произнес Кид. — Готов спорить, ты много учился.
— Я же доктор. То есть дантист.
— Завидую, — признал паренек. — Про меня пишут дешевые романчики, но я даже не могу и первой страницы осилить, — насупился он. — И меня никогда не рисуют на обложке!
— Всем нам приходится мириться с разочарованиями, — сказал Холидей. — Ты хотя бы доживаешь до конца истории.
— Зато другие вот читают книжки и потом мне пересказывают. Какая-то сволочь в прошлом месяце написала, будто Гаррет вызвал меня на дуэль и застрелил средь бела дня. Думаю, — серьезно произнес Кид, — за это я порешу обоих: и автора, и Гаррета.
— То-то Вокини порадуется, — сухо отметил Холидей. — В восторг придет.
— Ну, так зачем ты приехал? Кого убить хочешь? — спросил Кид и жестом велел бармену подать еще стакан. — Надеюсь, не возражаешь, если я отравлюсь твоим пойлом?
