— Буду молчать как рыба, — пообещал Холидей. — А пока, — не сдержав улыбки, добавил он, — как рыба выпью.
Он сделал еще глоток.
— Расскажите про перестрелку, — попросил помощник шерифа.
— Про которую именно?
— Да ну, бросьте, Док, вы сами прекрасно знаете.
Следующие несколько минут Холидей пересказывал детали боя при корале «О-Кей», а потом вдруг заметил, что помощник смотрит мимо него — в фасадное окно.
— Ага, еще один, — объявил он, вскакивая на ноги.
В сторону конторы шли два дородных человека — мексиканец и белый — и несли завернутое в плед тело.
— Третья камера, — сказал помощник. — Дверь открыта.
— Что это? — спросил Холидей. — Я думал, Гаррета в городе нет.
— Его и нет. Придется мне выплатить куш за этого, — помощник порылся в стопке листовок и ордеров. — Чарли Сэнфорд, четыреста долларов за живого или мертвого. Неплохо на сегодня.
— Откуда знаете, кому из этой парочки платить?
— Они не охотники за головами, — ответил помощник. — Им просто заплатили, чтобы они доставили в контору тело. На самом деле в городе сейчас только один охотник, если, конечно, вы не решили попытать удачи. Этот тип хорош, чертовски хорош: третий куш за неделю сорвал.
— Впечатляет, — признался Холидей. — Я бы на месте Кида встревожился.
Двое посыльных тем временем покинули контору.
— Я бы попросил познакомить меня с ним, но, думаю, что уже встречался с этим человеком в одном из баров.
— Вот уж сомневаюсь, — возразил помощник.
— Это почему?
— Да потому что вон она, идет сюда.
Дверь открылась, и в контору вошла Шарлотта Брэнсон.
— Здравствуйте, Док, — невозмутимо произнесла она. — Какой сюрприз, не ожидала вас здесь встретить.
— А уж я-то как поражен, — ответил Холидей.
Помощник шерифа тем временем отпер закрытый за замок ящик стола и, отсчитав восемь пятидесятидолларовых купюр, вручил награду Шарлотте.
— Уговор об ужине еще в силе? — спросила та и, улыбнувшись, потрясла в воздухе деньгами. — Сегодня я угощаю.
Они заняли столик в углу ресторана.
— Подумать не могла, что мы соперники, — призналась Шарлотта, когда официант принес им ужин на серебряном блюде.
— Мне нужна голова лишь одного человека, — ответил Холидей.
— Я тоже так думала… когда-то.
Холидей огляделся — не подслушивает ли кто. В зале стояло десятка полтора столиков, накрытых скатертями и заставленных приборами, которые, может, и не произвели бы впечатления на людей с восточного берега Миссисипи, однако в Линкольне считались верхом роскошества. Заняты были только три самых дальних столика: никто из завсегдатаев не желал садиться поблизости от ужасного Дока Холидея.
