И они пустились в дорогу, чуть не плавясь от адской жары.
Двумя месяцами позже, по другую сторону горной цепи,
Покончит с собой философ Вальтер Беньямин.
Он узнал, что лиц без гражданства не пропустят через границу,
И внушил себе, что его арестуют.
Беньямин годами скитался, как загнанный зверь, и безумно устал.
Принял морфий и умер.
Вспоминаю его слова, в которых звучит прощание:
«Счастье для нас представимо
Лишь в воздухе, коим мы дышим,
Или среди людей, живших бок о бок с нами».
Вот так немецких гениев разбросало по горам на чужбине.
Ханне Арендт, к счастью, все-таки удалось покинуть Европу.
Шарлотта очень любила Вальтера Беньямина.
Она прочла его книги, обожала слушать его по радио.
Одно из его изречений может выразить суть ее творчества:
«Настоящая мера жизни – это воспоминание».
В дороге они пытались остановиться на отдых,
Но их, как правило, никуда не впускали.
Никто не желал давать приют «этим немцам».
Наконец им предложил помочь один молодой человек,
Беженец и, как они, уроженец Берлина,
Уверявший, что знает место, где можно найти ночлег.
Но в дороге, дождавшись ночи, он потащил Шарлотту в канаву.
Дед в это время присел отдохнуть и ничего не видел.
Шарлотта сопротивлялась, собрав последние силы,
Вцепилась ногтями в лицо своего обидчика,
И тот наконец удрал, осыпав ее ругательствами:
Идиотка! Сама не знаешь, чего тебе надо!
Приведя в порядок одежду,
Шарлотта вернулась к деду, не промолвив ни слова.
Она давно научилась скрывать от других обиды,
Даже самые свежие, самые жгучие.
Давно научилась лучше, чем кто-либо, маскировать свою боль.
Что толку от жалоб, если несчастья идут сплошной чередой.
Но вот наконец постоялый двор, куда их впустили на ночь,
Однако в комнате для ночлега есть только одна кровать.
Шарлотта решила спать на полу,
Но старик уперся: внучка и дед вполне могут спать вдвоем.
Он объявил, что это вполне нормально.
Поняла ли она?
Да, ей ясно, чего он хочет.
Дед велел ей раздеться, лечь и прижаться к нему.
Мир обрушился вокруг Шарлотты.
Куда ей теперь деваться?
Она вышла, сказав ему: я хочу подышать воздухом.
Дождалась, когда он уснет, и тогда лишь вернулась в комнату.
Села на пол в углу и, уткнувшись лицом в колени,
Предалась воспоминаниям, чтобы скорее заснуть, —
В них единственное прибежище, где еще сохранилась нежность.
Вспоминала голос Паулы, жар поцелуев Альфреда
И, зажмурившись, уходила мечтами в царство красоты.
Пред ее мысленным взором всплыла картина Шагала,
Она ее восстановила – усердно, во всех подробностях, —
