— Что ж, давайте проясним ситуацию. Женщина, я полагаю?
— Он говорил вам о ней?
— Я догадался.
Слова неудержимым потоком хлынули из миссис Честер. Девица чудовищна. Пьет, сквернословит и носит на себе так мало одежды, что не всякий эту одежду разглядит. Еще у нее есть сестра, которая живет здесь же, а у той — муж художник и датчанин. Общество, в котором они вращаются, не менее ужасно. Половина из них живет друг с другом, не состоя в браке. Бэзил совершенно переменился. Он всегда был таким тихим, спокойным мальчиком… Интересовался серьезными вещами… Думал заняться археологией…
— Вот! — заметил мистер Паркер Пайн. — А природа этого не терпит.
— То есть?
— Для молодого человека противоестественно интересоваться серьезными вещами. Он должен интересоваться девушками, причем как можно в большем количестве и наиболее ужасными.
— Умоляю вас, не шутите так, мистер Паркер Пайн.
— Я абсолютно серьезен. Кстати, не та ли эта девушка, что была с вами вчера за чаем?
Мистер Паркер Пайн отлично ее помнил: серые фланелевые брюки, алый платок, небрежно завязанный узлом между лопатками, ярко-красная помада… Еще он помнил, что чаю она предпочла коктейль.
— Так вы ее видели? Чудовище, не правда ли? Раньше Бэзил восхищался совершенно другими девушками.
— Вам не кажется, что вы оставляли ему не слишком много возможностей восхищаться девушками?
— Я?
— Ему слишком нравилось ваше общество! Скверно… Однако, думаю, все обойдется, если только вы не будете торопить события.
— Вы не понимаете! Он хочет жениться на этой… Бетти Грегг! Они уже помолвлены.
— Дело зашло так далеко?
— Да. Мистер Паркер Пайн, вы обязаны что-то сделать. Предотвратить эту ужасную женитьбу. Эта девица разрушит моему мальчику всю жизнь.
— Жизнь человека может разрушить только он сам — и никто другой.
— Жизнь Бэзила можно разрушить! — уверенно заявила миссис Честер.
— Бэзил меня не беспокоит, — заметил мистер Паркер Пайн.
— Вас что же, беспокоит эта девица?
— Нет, миссис Честер, вы. Точнее, личность, которую вы в себе губите.
Миссис Честер взглянула на него с некоторым недоумением.
— Что есть жизнь между двадцатью и сорока годами? — вопросил мистер Паркер Пайн. — Темница, сотканная из межличностных эмоциональных связей! Так есть и так должно быть. Это жизнь. Но позже… позже она вступает в новое качество. Вы можете размышлять, наблюдать ее со стороны, узнавать кое-что новое о людях и почти всю правду о себе. Жизнь становится настоящей, она обретает смысл. Вы видите ее в целом — не как отдельный эпизод, в котором вы задействованы как актер на сцене. Ни один мужчина и ни одна женщина не может считать себя совершенно самой собой до сорока пяти. Только тогда индивидуальность получает шанс проявиться.
