Но «наверху», в господских покоях, дело обстояло иначе. Так, однажды, после завтрака, король отправился к себе в бухгалтерию в и пересчитал свои деньги.
И операция эта не доставил монарху ни малейшего удовольствия.
— Подумать только, — говорил себе король, — ведь каждый из этих золотых соверенов весит четверть унции, а моя настоящая, живая принцессочка из плоти и крови ровным счетом ничего не весит!
И король с ненавистью оглядел золотые соверены, что лежали себе перед ним с широкими, самодовольными ухмылками на желтых физиономиях.
А королева в ту пору сидела в гостиной, кушая хлеб с медом. Но, отправив в рот второй кусочек, она вдруг разрыдалась и так и не смогла проглотить его. Всхлипывания жены услышал король. Радуясь возможности затеять ссору хоть с кем-то, а тем паче с королевой, он со звоном ссыпал золотые соверены в копилку, нахлобучил на голову корону и вихрем ворвался в гостиную.
— Ну и что тут у нас приключилось? — воскликнул он. — К чему эти слезы, а, королева?
— Мне кусок в горло не лезет, — отозвалась ее величество, скорбно глядя на горшочек с медом.
— Вот уж не удивляюсь! — фыркнул король. — Ты же только что позавтракала двумя индюшачьими яйцами и тремя анчоусами.
— Да не в том дело! — снова расплакалась королева. — Моя деточка, ох, моя деточка!
— Ну и что не так с твоей деточкой? Она не застряла в трубе и не провалилась в колодец. Слышишь, как хохочет?
Однако и сам король не сдержал вздоха, но тут же сделал вид, что закашлялся, и проговорил:
— Право же, с легким сердцем и жить лучше, наша уж она там дочь или нет!
— Зато ветер в голове — это плохо, — отрезала королева, пророческим взором прозревая будущее.
— Хорошо, если скажут: «легка на подъем»! — не отступался король.
— Плохо, если скажут: «легка на помине»! — отвечала королева.
— Хорошо, если рука у нее легкая! — настаивал король.
— Плохо, если… — начала было королева, но король оборвал ее на полуслове.
— Собственно говоря, — объявил монарх тоном человека, который завершает спор с воображаемыми противниками, и, разумеется, остается победителем, — собственно говоря, легковесность во всех отношениях хороша.
— Зато в легкомыслии ровным счетом ничего хорошего нет, — отпарировала королева, понемногу выходя из себя.
Последние слова супруги привели его величество в замешательство, так что он развернулся на каблуке и отправился назад в бухгалтерию. Но еще на полпути его настиг голос королевы:
— На голове золото, и то неполновесное! — закричала она, решив, что одним последним словом ограничиваться не стоит, раз уж она и впрямь распалилась не на шутку.
