— Извините, — сказал я, — исправлюсь.
— По воскресениям у меня школа для жаждущих знаний, — сказа священник и опять достал трубку, начал лениво вертеть ее в руке. — Если хочешь приобщиться. Добро пожаловать.
Над его головой вдруг возникло легкое сияние. Нет, не нимб. Что‑то вроде прозрачного экрана. На нем проступили буквы.
"В мире Киевской Руси почти мирно сосуществуют два религиозных течения: христианство и язычество. Вам предстоит выбрать одно из направлений для комфортной игры. Христианство и язычество дают свои уникальные бонусы, доступ к предметам, классам и профессиям. Религию можно будет поменять впоследствии но за определенную сумму денег".
Вы принимаете христианство? Да или нет?
— Зайду как нибудь. Но я к вам по другому делу.
Вы отказались принять христианство. Принять веру можно в любое время, просто найдите ближайшего священника и заговорите с ним.
— И что за дело у тебя ко мне, незнакомец?
В голосе чувствовалось разочарование и прохлада. Теперь не поможет.
Я вкратце изложил ему суть дела. Рассказал про колодец, про куриц со свернутыми шеями, о моих попытках расследования и найденном волосе. Священник помрачнел и внимательно слушал.
— Как звать тебя?
— Андрей.
— Андрей. Как Андрей Первозванный. Тот, что крест на горах Киевских поставил и сказал: "Видите ли горы сия? Яко на сих горах возсияет благодать Божия, имать град великий быти и церкви многи Бог въздвигнути имать". А меня может отец Петр звать.
Он провел рукой по гробу на котором сидел, посмотрел на ладонь и задумчиво сказал:
— Хороший материал. Сосна! Лучший материал.
Потом достал трубку и наконец начал набивать ее табаком. Я молча стоял перед ним и ждал. Сесть мне не предлагали. Да тут ничего и не было. Не на гроб же садиться.
— Волос уничтожили и посмотреть на него нельзя? Это плохо. Холодный, говоришь, как лед? Плохой знак это. Очень плохой. И самое плохое, что эти знаки я не первый день встречаю. Что‑то плохое происходит здесь, в этой деревне. Тучи сгущаются над деревенским небом. В лесу грибники пропадают, земля перестает плодоносить, колодцы травят, крысы зерно жрут, девок нечисть крадет. Много примет нехороших. Да еще этот шаман на краю села воду мутит. Из‑за язычников этих всё, точно говорю тебе. Неужели конец света грядет? Мы и пожить не успели… Ладно!
Он вскочил с табуретки на которой сидел, и табак рассыпался из дрожащей в руке трубки. Так и не набив ее отец Петр зашагал к дому.
— Садись! — крикнул мне — Сейчас помогу тебе. Подожди немного.
