– Ты тоже, – парировал тот. – Уверен, что инцидент в подземке произошел спонтанно. Случайный опыт странствия, назовем его так. – Клинок по-прежнему находился в опасной близости от моего горла. – Смелее, проникни в мой лабиринт. Борись!
Невероятно! Рефаит буквально приглашал меня в свое сознание, рискуя собственной психикой.
– Нашел дурочку, – фыркнула я. – Это всего лишь тест. Для Наширы. С ее подачи ты меня выбрал, а теперь хочешь испытать.
– Нашира тут ни при чем. Я выбрал тебя по своему разумению и тренировать вызвался самостоятельно. Меньше всего на свете мне хочется… – Он вдруг приблизился ко мне вплотную. – Хочется опозориться по твоей милости. – Его глаза сердито сверкнули. – Давай, атакуй. На сей раз как следует.
– И не подумаю. – Наконец-то у меня появился шанс проучить мерзавца. Пусть опозорится. Пусть стыдится меня, как в свое время стыдился отец. – Мне, значит, рисковать жизнью, а тебе – орден от Наширы? Не дождешься.
– Ты ведь мечтаешь причинить мне боль, – почти ласково увещевал страж. – Ты ненавидишь меня, презираешь. – Он красноречиво взмахнул ножом. – Ну же, сокруши своего врага.
Поначалу призыв меня не тронул, но потом вспомнились долгие часы у ложа рефаита, когда я врачевала ему рану, и его скотское отношение ко мне после. Вспомнилось, как он равнодушно наблюдал за гибелью Себа. В следующий миг мой дух устремился в бой.
За всю тренировку мне не удалось пробить брешь в лабиринте стража. Даже с отключенными механизмами защиты проникнуть дальше абиссальной зоны не получалось, настолько сильным было чужое сознание. Вдобавок рефаит всячески меня провоцировал. Обзывал слабачкой, ничтожеством, позором касты ясновидцев. Неудивительно, что люди годятся лишь в рабы. Может, мне охота жить в клетке, как собаке? Это легко устроить. Сперва оскорбления действовали, но вскоре у меня выработался иммунитет. Обидные слова раздражали, не более того.
Тогда страж использовал клинок. Даже на приличном расстоянии вид смертельного острия будоражил дух, и тот норовил вырваться из тела. Но стоило этому случиться, как я сразу падала. Шаг влево или вправо с овала карался выстрелом. Я быстро научилась различать свист дротика и успевала увернуться.
Раз пять или шесть мой дух вырывался на свободу, и каждая попытка отзывалась мучительной болью. Я совсем выдохлась, в глазах двоилось, череп раскалывался от чудовищной мигрени. Согнувшись пополам, я жадно глотала воздух. «Держись, не показывай слабость!» – звучало в голове, но колени предательски дрогнули.
