В это самое время в кофейне мисс Кайтли под названием «Приют Лорел» молодой учитель тепло поприветствовал старого друга.
— Червонец! — воскликнул он, протискиваясь между столиками к человеку, в карих глазах которого, казалось, навеки застыло сердитое недоумение. — Как я рад тебя видеть. Как раз хотел обсудить последние… э-э… хм… Ну, ты понимаешь…
Червонец давил руку учителя, провожая взглядом человека в малиновом костюме, пока тот не надел шляпу и не вышел, помахивая тростью, на веранду. Едва дверь за ним закрылась, он выдохнул с облегчением. И еще несколько человек вытерли пот со лба и переглянулись между собой.
— Пресвятые Почтенные, Пертеллис, — произнес Червонец. — Я уж боялся, ты чего-нибудь ляпнешь прямо перед ним.
Хопвуд Пертеллис непонимающе моргнул из-под очков.
— Перед кем?
— Перед шпионом герцога. Зуб даю, это был он. Куда катится мир, если уже на реке нельзя поговорить спокойно? Он пришел вчера и сказал, что прибыл из далекого университетского городка и хочет познакомиться с местной интеллигенцией, которой «небезразлична судьба несчастного народа».
— Могло же так и быть? — сказал Пертеллис простодушно.
— Могло бы, да не было, — сказала мисс Кайтли, поднося ему кофе. Это была стройная бледнокожая женщина неопределенного возраста с томными глазами. — Он взял себе кофе и угощал всех, кто говорил с ним, и никого не попросил об ответной услуге. Мы намеренно обсчитали его, а он и глазом не повел. И еще ему очень хотелось посмотреть последние трактаты «о самом наболевшем».
— Кто-то что-то ему сказал? — спросил Пертеллис.
Червонец переглянулся с мисс Кайтли, а та опустила тяжелые веки и бросила взгляд на Пертеллиса. Червонец переглянулся с несколькими посетителями, которые слегка кивали ему в ответ или поднимали брови, и снова обратился к Пертеллису, сложив руки.
— А почему это так тебя интересует?
— Прошу прощения?
— Пертеллис, скажи честно, это ты прячешь печатный станок?
Пертеллис не донес чашку с кофе до рта. Дрожащей рукой он поставил ее на стол.
— Пресвятые Почтенные. Ну и вопрос. А что, если я?
Червонец поднял руки и заложил за голову, пристально глядя в глаза Пертеллису. В кофейне стало так тихо, что было слышно, как Червонец хрустит пальцами. Затем он уронил руки вдоль тела и сказал:
— Я знал, что это ты. Твой почерк. Пертеллис, во имя Свистопляса, защитника сумасбродов, почему ты нам ничего не сказал? Мы бы вправили тебе мозги. Ты натравишь на нас Книжников!
Червонец обвел злобным взглядом помещение, пресекая возможные возражения. Каждый завсегдатай «Приюта Лорел» был готов к тому, что, если его бумаги обыщут, там найдут доказательства его оппозиционных взглядов и арестуют его как радикала. Пускай их мнения по отдельным вопросам расходились, все они разделяли страстную убежденность в том, что мир устроен несправедливо и должен измениться. И никто не боялся ответить за свои убеждения.
