Но почему же тогда он так долго не продавал корунд? Возможно, вор боялся, что Микко разоблачит его? А теперь, когда Микко упрятали в больницу, почувствовал себя увереннее? Безумие подкрадывалось к Микко много лет, медленно и верно. Теперь, в больнице, болезнь будет прогрессировать, пока наконец, утратив все человеческое, Микко не заснет навсегда. Кто же ты, вор, разрушивший жизнь человека?
Одно я знаю точно — это не старатель с Лемменйоки. Все они честные и порядочные люди, ни один из них никогда не пошел бы на столь низкий и подлый, типично клондайкский обман.
Вопросы громоздились один на другой, побуждая поскорее отправиться в Лапландию. Ночью я лежал с раскрытыми глазами, снова и снова переживая те дни и часы, что мы пропели вместе с Микко в глуши бескрайних финских лесов. Но стоило. мне хорошенько прислушаться, как до меня долетал грубый и злорадный хохот Эйно. Кровь закипала тогда у меня в жилах.
Остановившись на ночлег в Рованиеми, я не встретил никого из старых знакомых. В автобусе, который следовал на север, мне тоже не с кем было потолковать о новостях. Трехсоткилометровая дорога до Ивало была такой же, как и прежде, — старое, разбитое шоссе с гравийным покрытием прорезало гигантское лесное море с плоским, тонувшим в дымке горизонтом; редкие пассажиры, входившие на остановках, были людьми бедными, одетыми малоопрятно, но как будто довольными своим существованием.
В туристской гостинице в Ивало мне также не удалось разузнать ничего интересного. Все работники были тут новыми. К тому же в финской Лапландии часто встречаются удивительные судьбы, а тех, кто не заявляет о себе снова и снова, просто-напросто забывают.
И лишь на Инари, привлеченный дымом костра на одном из бесчисленных островов огромного озера, я разузнал кое-что новое о Микко. У костра сидел рыбак, ожидая, пока рыба попадется в сеть. Этого человека я уже однажды встречал, но где и когда — не припомню. Имя его и фамилию я тоже забыл. Я называю его Ниило, и поскольку он меня не поправляет, возможно, это и есть его настоящее имя.
Ниило предлагает мне кофе, и разговор заходит о рыбе, медведях и волках. Прошлой зимой он видел трех волков, они пробежали вдали по льду озера Инари; он послал им вдогонку пару пуль, но расстояние было слишком велико. Следующей ночью волки снова появились и стащили рыбу, которую он припрятал у берега в снегу. Сущие дьяволы!
Я спросил, не слыхал ли он что-нибудь про Микко?
— Как же, слыхал, — ответил Ниило и сразу оживился.
