Она стоит под мостом с людьми, которых давно знает. Ее позвали впервые сами ребята, не Макс, не Палыч, не великодушные родители. Позвали, хотя могли бы и не звать.
Пусть никогда за пределами корта Лина с ними не сталкивалась. Она только представляла, как они проводят праздники, чем занимаются, когда нет тренировок, какие читают книги. Но они – и Карина, и Федя, и Егор, – два года бок о бок бегали рядом с ней. Подножек не ставили. В спину не толкали.
И вот она стоит, и корчит из себя великомученицу.
Лина решительно зашагала к стенке.
– Прямо униженные и оскорбленные! – Высказался Федор.
Но он неправильно ее понял.
Линой двигала не обида. Злость – на себя, прежде всего, – и желание сделать что-то, чего от нее совсем не ждут.
Потом она пыталась вспомнить, что говорила Мику, но не могла. Это был долгий монолог. Наверное, самый длинный за ее жизнь. Нахаленок поначалу не переставал стучать ракеткой, и, возможно, даже не слышал Лину. В какой-то момент мяч был пойман проворными пальцами, и черные глаза уставились Лине в лицо.
– Хорошо, пойдем, – сказал Мик.
И они вышли на корт под настороженными, недоверчивыми взглядами ребят. Лина уже чувствовала себя победительницей. Ей удалось заманить его в игру. Неважно, с каким счетом пройдет этот матч. Главное, что он все изменит. Она не знала, почему, но была уверенна в том, что все будет иначе после этой игры.
Мик преобразился на корте до неузнаваемости. Плавность, легкость ушла из его движений. Он снова стал скован, но вся фигура дышала решимостью и готовностью к бою. Каждый мяч Мик так лупил, словно это был его личный враг. Словно это была не игра, а драка.
При его весе и росте она не ожидала пробивных, мощных подач. Но едва приняла мяч. Мик подавал навылет, хлестко. Лина решила не атаковать, играла на удержание, и вынудила его ошибиться. Мик вдруг зарычал, как тигренок, от досады.
Со второй подачи он вколотил эйс.
Ребята зааплодировали, и Лине захотелось присоединиться к ним.
Когда дошло до счета «ровно», Мик не перестал рисковать. Его атака выглядела неумелой, но такой яростной, что Лина невольно тоже допускала ошибки. Подобные соперники встречались ей нечасто. Темпераментные и вместе с тем будто замороженные физически. Мик не только рычал, но и орал, доставая сложные мячи. При этом двигался на прямых ногах, как оловянный солдатик, поджимал руку с ракеткой, стойку не держал. Лина поставила бы ему за технику слабую четверку.
А потом игра пошла такими темпами, что уже не было времени и желания оценивать что либо. Мик повел «4:2», с каждой минутой все больше заводясь, – все громче звучал его сердитый рык и радостные вопли. Он сорвал с себя кофту, скомкав, бросил ее, не глядя, в сторону.
