Просто все дело в том, что настало твое время. Рано или поздно, они приходят за всеми. И так будет всегда?
Нет!
Лима с силой закусила губу. Пусть идет кровь - плевать!
Шум в голове стал тише. Она сходит с ума? Впрочем, может, в ее положении это как раз наилучший выход.
- Куда мы едем? Скажите, пожалуйста! Мне надо домой! Я хочу домой!
Лима отдала бы сейчас все, чтобы оказать в своей комнатушке, в безопасности.
Похитители не сказали ни слова, ничем не выдали своего присутствия.
Фургон резко повернул и начал замедлять ход. Почувствовав это, Лима вновь принялась биться - ничего не могла с собой поделать. Она извивалась, кричала, захлебываясь слезами.
Клеон ошибался. В ней нет ничего такого особенного, ни капли храбрости. Та бунтарка, якобы с вызовом смотревшая в глаза Агису, была всего лишь иллюзией. Неверной игрой света.
Клеон ошибался, он дал обмануть себя смазливым личиком и вздорным характером, который принял за независимость и желание бороться.
Сейчас Лима не боролась, а пробовала отсрочить самое страшное. Ей казалось, что чем сильнее она будет кричать, тем больше у нее шансов на снисхождение. Может быть, ее убьют быстро, не заставив мучиться неделями.
Может быть? может быть? Разум отчаянно хватался за соломинку.
Фургон остановился. Похитители открыли боковую дверь, один из них вышел, второй остался внутри. Он взял Лиму за плечи, другой, снаружи, за ноги. Потянули. Лима выгнулась дугой, напрягая все мускулы, но ничего не добилась. Хватка у этих церберов была железной.
Обессилев, Лима прекратила сопротивляться.
В мешке ей не хватало воздуха, к тому же нос был забит наглухо. От удушья и страха тошнота волнами подкатывала к горлу, и она чувствовала вкус желчи на языке.
Успокойся. Может быть, удастся понять, где ты, сказала Лима себе, отчаянно стараясь не лишиться сознания. Успокойся!
Ее несли довольно долго. Затем скрипнула дверь. Небольшая заминка, затем путь продолжился, теперь уже вниз по лестнице.
Нехорошо, совсем нехорошо. Сквозь мешок разглядеть ничего было нельзя - слишком плотная ткань и ни одной даже самой крошечной дырочки.
Запахи. Чем пахнет? Увы, и здесь Лима не нашла для себя ничего утешительного. Пыль, грязь. Сырость - значит, подземелье. И холод, конечно, холод. Само собой, вряд ли ее поместят в роскошные апартаменты в Олимпии с видом на сад и бассейном.
Что за безумная мысль?
Лима снова начала плакать, что-то говорила безмолвным людям, несшим ее, умоляла, но с тем же успехом можно было искать сочувствия у каменной стены.
