Рассказчик, между тем, излагал свою версию, не отвлекаясь на подробности. Как Ким - сын героя Отечественной войны Александра Кулькина, чьим именем названа улица в его родном подмосковном поселке, оказался за границей?
- Рассуждаем здраво: после смерти бабки (Татьяны, стало быть, Кулькиной, в девичестве Плотицыной, она же - Мормышка) его мать Екатерина закрыла на замок две свои комнатушки и подалась в Прибалтику. Там ее сын и вырос. Два года назад Катя продала подмосковное жилье - конечно, незавидное, но сад при нем отличный, деревья довоенной посадки, лесные и фруктовые. - Тамаре Геннадьевне Станишевской. Чтобы продать, специально приезжала в Малаховку, одна, без сына. К тому времени русских в Прибалтике поприжали. Лизина мать, у которой Катя по старой дружбе остановилась, вспоминает: жаловалась она, что пенсию не платят и сын без работы. Но в Россию возвращаться - ни-ни. Продать малаховскую собственность, чтобы перекантоваться в трудное время - такой был замысел.
Вероятно тогда Ким - Аким и отбыл за границу, из Прибалтики эмигрировать несложно. О заграничных родственниках мог знать в детстве, бабушка Татьяна могла рассказать, или ее сестра, которая не смела держать письма первого мужа, давно пропавшего, в своем доме и уничтожить не могла отдала их на хранение сестре, поручила, должно быть, спрятать подальше. Только что спрячешь от любопытного озорного мальчишки? Наверняка обследовал весь дом из чистого интереса и где-нибудь наткнулся на них - в шкатулке лежало всего одно письмо, а могли быть и еще. Всплыла же откуда-то открытка из окопов...
Скорее всего именно письма, виденные в детстве, он и искал в бывшем флигеле плотицынского дома. А также фотографии, которые хотя бы косвенно подтвердили его версию. Более достоверных доказательств не сохранилось все документы пропали: войны, пожары, да и вообще полный передел мира. Возможно, душеприказчики бывшей богатой барыни согласятся принять то, что представит им претендент на наследство...
- Допустим, - продолжал Коньков, - Ким отыскал каким-то образом Анну Замкову, живущую в Париже, и от нее услышал, что ее настоящий отец - не Замков, а совсем другой человек, Сергей Мансветов. Даже если он и умер, то фамильное состояние Мансветовых должно же где-то быть, в чьих-то руках...
- Много белых пятен, - задумчиво произнес Всеволод Павлович. - Как этот мошенник отыскал иголку в стоге сена? Двоюродная сестра где-то за границей... И зачем он ее вообще искал, если только от нее и услыхал о наследстве? По-моему, Дмитрий, не от той печки ты танцуешь.
