— Сколько сейчас времени? — ни с того ни с сего спросила она.
— Наверное, второй час.
— У тебя нет здесь часов, да?
— А куда торопиться?
— Да никуда. — Кристи отвернулась и принялась водить пальчиком по аккуратным медным перилам. — Просто интересно.
— Расслабься. Почему женщины так нетерпеливы?
— Хочешь сказать, почему они всегда болтают, когда мужчины хотят побыть наедине с океаном?
— Тебе тоже когда-нибудь понадобится молча с ним поговорить, — спокойно ответил Мэтт. — И не только с океаном, но и с собой. Это может оказаться стоящим экспериментом.
— Уверена, ты прав. — Кристи загляделась на бесконечную водную синь. — Но всему свое время. А в мире так много нужно успеть.
— Это нетерпение юности, Кристи. Когда человек становится старше, он понимает, что в жизни найдется место и для того, и для другого.
Она обернулась и посмотрела на него. Произошло то, чего она опасалась, — ее впервые будто упрекнули в том, что она так молода. Мэтт, казалось, вновь отстранился и стал почти чужим, всего лишь старшим попутчиком, которого отделяют от нее не только годы, но и разное мироощущение. Она встала:
— Я хочу пить. Пойду принесу себе что-нибудь. Тебе захватить?
Двигаясь очень осторожно — волнение на море, кажется, усиливалось, — девушка спустилась в крошечную кабину. Утром она положила туда фруктовый сок и несколько банок пива для Мэтта. Открыв выдвижную панель в переборке, где ровными рядами стояли стаканы, Кристи достала два бокала, вспомнив, что лучше не наливать их до краев, если хочешь их благополучно донести. Она уже почти поднялась к Мэтту, даже ничего не расплескав, как вдруг поскользнулась. Кристи вскрикнула, инстинктивно попыталась одновременно поднять стаканы вверх и удержать равновесие.
— Осторожно!
Мэтт обхватил ее за талию, и девушка упала на него. Пиво и фруктовый сок почти выпали из рук, пока она тщетно пыталась обрести потерянное равновесие.
— Да я здесь все залила, — вздохнула она.
— В следующий раз у тебя получится лучше, — услышала Кристи его голос где-то у самого уха.
— Да…
Теперь она уже уверенно стояла на ногах и вдруг поняла, что Мэтт все еще обнимает ее за талию, а она всем своим мягким, уступчивым телом прижимается к его сильной, мускулистой груди. Мысленно подбодрив себя, девушка отодвинулась:
— Вот твой стакан. Все, что от него осталось.
— Да здесь только половина! — Он притворился оскорбленным. — И почему бокалы? Разве нельзя пить прямо из банки?
— Я не подумала.
Она видела его зубы, такие белые, когда Мэтт улыбался, и ей казалось, что каждую грань, каждую черточку, каждую мельчайшую деталь его худого загорелого лица она видит в первый раз. Радужные оболочки его глаз были очень глубокого темно-синего цвета, с маленькими искорками, одна бровь изогнута больше, чем другая, рука, в которой он держал остатки напитка, была похожа на раскаленное железо, когда Мэтт обнимал Кристи за талию. В ней проснулось дремавшее до сих пор страстное желание, и она тщетно пыталась бороться с этим новым знанием.
