Но сколько именно? Наш герой на пятьдесят форинтов рассчитывал: это прилично, хоть и не по-княжески, — широким жестом была бы сотня.
А она, видит бог, ему нужна. От сорока пятидесятифоринтовых билетов, которые он привез из Кашши, только один оставался — «последний из могикан». Через пару деньков нечем будет машину подмазать, и она встанет.
Правда, именно врачу легче всего выжать новую смазку, заявив больному: «Вы поправились, завтра можете уезжать», — а если тот не прочь еще остаться для собственного удовольствия, припугнуть: «Этот климат вам вреден», — за чем последует неизменный конверт с деньгами. Но для этого пациенты нужны, а у доктора Катанги их, кроме Бланди, всего четверо-пятеро было, да и те недавние.
Ничего другого не оставалось, как в один прекрасный день отправить Бланди домой.
— Барышня уже здорова. Врачебная помощь ей больше не нужна.
В голосе его даже печаль послышалась. Как-никак Клара — его первая пациентка; к ней он питал своего рода слабость. Не мешало бы ей, конечно, еще недельку-другую здесь, среди сосен, провести, а вот приходится отсылать. Что поделаешь? Нужда заставляет.
Клара, казалось, не вынесет удара.
— Как? — меняясь в лице, промолвила она. — Мы вам уже надоели?
— Еще что выдумали, — весело, но с невольным смущением и досадой ответил доктор. — Просто для меня важнее всего ваше драгоценное здоровье. Здешний воздух вам уже не на пользу. Дни теперь короткие, вечера сырые из-за росы — это вредно для вас. Все целительное и полезное вы, как пчела из цветка, из Приксдорфа извлекли — оставьте же здесь все губительное.
— Совершенно справедливо, господин доктор, — одобрила баронесса. — На той неделе мы уезжаем.
— Нет, даже такой отсрочки я вам дать не могу. Лучше поезжайте куда-нибудь для окончательной поправки.
— Куда бы вы советовали?
— В Венгрию, например. В эту пору лучше всего Алфёльд *.
— А если в Трансильванию?
— Гм. Не возражаю. В деревню или в город?
— В маленький городок.
Девушка вопросительно подняла на мать полные слез глаза.
— К дяде Яношу поедем, — сказала та, словно ей в объяснение.
Доктор заметил слезы на глазах у Клары и сам расчувствовался, отвел взгляд.
— Я вижу, вам жалко расставаться с Приксдорфом… да и мне жаль, что вы уезжаете; но здоровье прежде всего.
Итак, было решено, что послезавтра Бланди едут.
На другой день доктор, продолжая свои мнимые визиты по городу, чуть не каждые полчаса заезжал домой — посмотреть, нет ли Бланди с гонораром. Только студентом, бывало, поджидал он почтальона с таким нетерпением.
