Следует отметить, что впервые мысль о связях декабристов с заграницей приходит в голову Булгарину.
Будучи человеком необыкновенно подвижным и желая принести сразу и побольше пользы отечеству, Фаддей Венедиктович, забегая вперед и предупреждая дальнейшее развитие русского исторического процесса, с необыкновенным оживлением донес об австрийской интриге.
Еще ошеломленные случившимся жандармы, вяло листая следственные дела, бормотали что-то невнятное о язве, занесенной к нам с Запада; еще правительство, едва приходя в себя, начинало размышлять над тем, что бывает, когда молодым, не успевшим окрепнуть умам дают много воли; еще только развезли по острогам и ссылкам государственных преступников девяти разрядов, а Булгарин уже нашелся: нынче он утверждает, что, кроме злосчастного влияния иностранных держав на политический образ мыслей в России, имели место шпионаж в пользу Австрии и разглашение государственной тайны. Ему не удалось убедить в этом III отделение, но сосредоточенность на этом вопросе чрезвычайно характерна. Булгарин, несомненно, опередил юридическую мысль своего времени.
Правительство прямо-таки с обожанием отнеслось к доносу Булгарина и немедленно учинило по этому поводу следствие. Следствие опровергло Булгарина, но вопрос об австрийских кознях оказался невыясненным, и уверенность в связях декабристов с иностранными державами осталась, и, скорее всего, не без основания. Об этих связях сохранились настораживающие документы, и в них есть как раз то, что Тынянов всегда искал в документе: импульс для собственной фантазии. «Не верьте, дойдите до границы документа, — настоятельно советовал он, — продырявьте его»[81]. И еще (не без гордости): «Там, где кончается документ, там я начинаю»[82].
Документ закончился на том, что «…посещение Франции русскою армией и прокламации союзных противу Франции держав, наполненные обещаниями возвратить народам свободу, дать конституции, произвели сей переворот в умах. Но как в самой России не было пищи для поддержания сего пламени, то я тотчас догадался, что здесь должен быть foyern, где сохраняется и откуда изливается сей огонь»[83].
Но старая песня про «посещение Франции» и про то, что в «самой России не было пищи для поддержания пламени», не увлекает певца.
Певец больше налегает на то, что «…частные клубы (английские. — А.Б.) сильно действуют. Заведение библейских обществ было предлогом, чтобы ввести повсюду своих агентов и чрез весь мир иметь, так сказать, цепь сообщения… библия и евангелие есть республиканский кодекс в устах искусного толкователя… Корнилович и Муханов (Петр) были в связи с богатым английским купцом Томсоном, который снабжал их запрещенными либеральными газетами и брошюрами. Сам Томсон учился по-русски и путешествовал по России. Он собирал сведения о вещах и лицах…
