Сторонники этой идеи не учитывают одного: руководить наукой — значит в первую очередь руководить ее развитием. Охватывать взглядом не только сегодняшнее состояние, но и движение науки во всей полноте и противоречивости, оценивая и направление этого движения, и скорость его, и ускорение с точки зрения общественных потребностей будущего.
Как в слабых, едва заметных ростках новых идей различить зачатки открытий? Не принять их за пустоцвет, не принять за них пустоцвет? Здесь нужен глаз большого ученого… Когда академика А. А. Байкова спросили, каковы ожидаемые результаты исследования, он ответил: «В науке ценны неожиданные результаты!».
Исследовательская работа поддается лишь предсказанию с той или иной степенью точности — не более, чем погода на завтра. Даже с помощью грандиознейшей системы уравнений задача не решается однозначно.
И — психологически — это может оттолкнуть «чистого» исследователя, привыкшего к абсолютной строгости решений.
«Насколько я люблю делать доклады по математике, где я уверен, что все, о чем я говорю, есть истина, настолько я колеблюсь, когда высказываю свои суждения по общим темам, так как нет гарантии, что они справедливы» (признание академика С. Л. Соболева). Однако, по мнению Ивана Георгиевича Петровского, с работы в какой-либо узкой области лишь начинается рост человека. Стоит же подняться повыше над одной точкой — и открывается широкий простор.
Когда речь заходит о Петровском, физики говорят: физика в круге его интересов. Биологи говорят: биология в круге его интересов. Историки говорят: история в круге его интересов. Широкий горизонт — этот круг!
7
«Теперь общепризнано, что наука стала огромной производительной силой. Но когда так говорят, то большинство людей понимает под наукой только естественные науки, а мне хочется здесь со всей настойчивостью сказать, что в первой фразе, которую я произнес, нужно понимать: также и гуманитарные науки…» Это — из публичного выступления Петровского; дальше он рассказал о недавно прочитанной в заграничном журнале статье; в ней говорилось, что в ряду самых важных событий в науке двадцатого века — и открытие идеи экономического планирования…
Петровский не ораторствует, он беседует с аудиторией, размышляет на людях, так что видна лаборатория мысли. Он и на трибуне остается самим собой, говорит «от себя».
Вот отрывки из одного лишь доклада об итогах экзаменационной сессии:
«Мне самому всегда было очень трудно сдавать экзамены. Экзаменов я сдавал много — и тогда, когда студентом был, и тогда, когда был аспирантом (тогда аспиранты сдавали больше экзаменов, чем теперь). Я делал так: дня за три до экзамена переставал заниматься, уже подготовившись к экзамену. В это время я старался побольше поспать, погулять. Я служил всегда, и во время студенческой жизни, и в период аспирантуры. Службу нельзя было бросать. Но подготовку к экзаменам можно было бросать, и это я делал. По-моему, я правильно поступал. Ведь знания, приобретенные только во время экзаменационной сессии, непрочны. И наша задача теперь, чтобы студенты занимались в течение года, а не только во время сессии.
