Эмир был растерян. Бой складывался не так, как ему хотелось. Он бросил на помощь Бейбарсу двадцать тысяч свежих воинов. Но монголы ударили на левом фланге и прижали мамлюков к скале. Это Китбуга ввел в дело тумэн-ойратов, баргутов и урсутов.
Бейбарс медленно пятился к реке, и Кутуз отправил из резерва еще десять тысяч сарбазов.
Все мамлюки были в красных плащах. Со стороны войско Кутуза напоминало огромного огнедышащего дракона, которого с разных сторон атакуют маленькие и юркие степные волки. Они клочьями вырывают из его тела мясо, но вместо старого у дракона тут же нарастает новое.
В другой раз Китбуга вывел бы из боя свои сильно поредевшие сотни, однако сейчас он не мог этого сделать. От Архая еще не было никаких известий.
Сражение утратило прежнюю стройность и распалось на тысячи мелких схваток. Уже многие славные баторы пали в бою.
Китбуга видел, как Вихорь бросился прямо на копья мамлюков, как Гемябек, отчаянно работая саблей, одного за другим, зарубил пятерых мамлюков, а шестой сразил его, как могучий Эмнэг обратил в бегство целую толпу сарбазов.
Тумань обернулся к Догчину, который нетерпеливо ходил у него за спиной, и сказал:
— Настал твой час!
С диким воем покатились с холма сотни тумэн-киргизов. Они рассекли туловище дракона и устремились прямо к ставке Кутуза. Эмир бросил им навстречу десять тысяч мамлюков. В жутком безмолвии началась рубка.
Кутуз ждал последней девятой атаки, в которую монголы обычно вкладывают всю свою силу, но ее не последовало. Карбекчи сообщили ему о страшном поражении арабов у Капернаума, и эмир понял, что Китбуга обманул его. Одно было непонятно Кутузу, почему Китбуга, обрекая на смерть лучших нукеров, решил спасти каких-то армян и греков?..
Эмир еще колебался, когда Китбуга лично повел в атаку «тысячу храбрых».
Он с тоской смотрел, как мамлюки, не выдержав удара монгольских ветеранов, обращаются в бегство. Бейбарс умолял его о помощи.
— Хвалу Аллаху! — воскликнул Кутуз, простирая руки к небу. — Пришло время мамлюков.
Этого было достаточно, чтобы тридцать тысяч сарбазов вышли из кремнистых лощин, и сомкнули кольцо окружения.
Китбуга, истекая кровью, метался по растерзанному полю. Вся кольчуга была усеяна стрелами. Даже умирая, монголы не переставали верить в свою победу, и это придавало ему силы.
Под Китбугой убили коня. Он попытался выбраться из-под мертвого хулэга, но смуглолицый мамлюк ударил туманя саблей, и тотчас все померкло у него в глазах.
