Бейбарс согласился поменять веру. Впрочем, у него не было другого выбора. Кутуз привел к нему муллу, и каждый вечер они уходили к зеркальному пруду, где тот читал Бейбарсу суры из корана. У него была хорошая память. И скоро он знал наизусть десятки наставлений пророка.
Однажды к Бейбарсу привели высокую и стройную гречанку с удивительно белой кожей. До этой встречи он еще не знал женщин, и сначала обращался с наложницей грубо и неумело, однако потом стал понимать ее желания и не отпускал девушку до самого утра. Ему захотелось, чтобы она пришла к нему и в следующую субботу. Но вместо нее прислали нумидийку. Она была черна, как дочь Иблиса и неутомима в любви. А потом он познал кареглазую хорезмийку и застенчивую персиянку, которая боялась посмотреть ему в глаза…
Бейбарс быстро охладел к наложницам. Он сказал об этом Кутузу, и тот, изменившись в лице, произнес шепотом:
— Мы не вправе пренебрегать милостью султана. Если ты откажешься от наложницы, тебя отправят в каменоломню.
Бейбарсу стало грустно. Вдруг до боли в груди ему захотелось снова оказаться в родной степи. Он мысленно увидел могучего орла, степенно и гордо восседающего на остроглавом кургане, каменное изваяние и косяки длинногривых лошадей…
— Мы должны терпеть и ждать, когда придет наше время, — сказал Кутуз. — Скоро мамлюкская сабля распространит свет истинной веры по всему миру, и горе тому, кто встанет на нашем пути.
— Слышал ли ты что-нибудь о моем отце? — неожиданно спросил Бейбарс.
Кутуз внимательно посмотрел на него, ответил:
— После резни на Калке мы ушли к уграм. Степи их были широки и привольны. Мы радовались, что обрели здесь покой. Стада наши увеличивались с каждым годом.
Кутуз замолчал, как бы собираясь с мыслями, продолжил немного погодя:
— Монголы налетели, как ураган. Они проникли в степи угров через «урусские ворота» в горах. Король Белла разослал во все концы страны гонцов с окровавленными саблями. И скоро в его столице собралось великое воинство. Здесь были угры и хорваты, черные булгары и кыпчаки.
Каждое слово давалось Кутузу с трудом. По всему чувствовалось, что он тяжело переживает случившееся.
— Напрасно хан Котян умолял короля не выходить из города, — промолвил Кутуз и закрыл глаза. — Глупые атабеки угров убили его. Монголы смеялись над нами. Мы сгрудились на тесной равнине и были совершенно беззащитны. Из семидесяти тысяч войска на поле боя полегло шестьдесят. Хан Бачман храбро сражался и погиб. Лишь с несколькими гулямами я ушел в Рум, а оттуда морем добрался до Египта.
