– Что ж, спокойной вам ночи! – сказала Дарья, покидая комнату.
Сербин посмотрел в сторону Насти…
– Нет! Я никуда не пойду! – твердо сказала Настя. – Вазген сказал, чтобы я постоянно находилась при вас и ухаживала за вами. И в этом вопросе я поддерживаю его! Я остаюсь!
– Не буду скрывать, Настя… – Сербин попытался улыбнуться, но его разбитые губы выдали лишь жалкую гримасу боли. И хорошо, что Настя не видела эту попытку в темноте. – Мне это по душе…
Настя легла рядом с ним, доверчиво положив голову на его плечо, и скоро Сербин услышал ее ровное дыхание…
Сербин лежал и думал о завтрашнем дне, который, возможно, станет для него последним. Мысль о сопротивлении казалась абсурдной. Безногий калека, старик со старухой, мечтающие прожить лишний день, и перепуганная девушка, знающая, насколько она лакомый кусочек для бандитов, которые только и ждут момента, чтобы овладеть ею… С другой стороны – трое до зубов вооруженных отморозков, пьянеющих от вида крови и готовых проливать ее, ни в грош не ставя человеческую жизнь… Силы слишком уж неравные…
Но разве таким должен быть его конец? Подобная смерть не несла в себе печати неизбежности. Он не может, не должен умереть именно сейчас. Но как быть с остальными? У Анастасии целая жизнь впереди: любовь, семья, дети… Да и старики, познавшие любовь на закате дней, не заслуживали жестокой смерти от рук подонков… Нет, никак нельзя допустить, чтобы эти сволочи отняли их жизни! И он принял решение: он будет сражаться до последнего, пока чей-то палец не нажмет на спуск и бездушный кусочек стали, заключенный в томпаковую оболочку, не отправит его в вечность.
Конечно, шанс на спасение был ничтожно мал, но Сербин не мог допустить победы бандитов…
Так бывало всегда: обдумав все и приняв решение, он спокойно уснул…
Сербин по старой привычке проснулся в 6.00 и понял, что его организм начал восстанавливаться.
За окном весело перекликались птицы, и солнце, всходившее откуда-то сбоку, уже запустило в комнату несколько косых лучей, в которых искорками вспыхивали редкие пылинки.
Сербин шевельнулся, и Настя испуганно подняла голову.
– Что, Егор? – В ее глазах плеснулся страх.
– Я попробую встать, Настя, – сказал Егор. – А ты иди, займись с Дарьей на кухне.
– Я помогу вам!
– Нет! – решительно сказал Сербин. Он не хотел, чтобы девушка видела его слабость.
– Вы же еще…
– Идите, Настя! – перебил ее Сербин. – Мне не нужна помощь!
Настя кивнула и вышла из комнаты. По ее напрягшейся спине и опущенной голове Сербин понял, что ей страшно одной идти к этим нелюдям. Но он не допускал проявлений жалости к себе и не желал, чтобы Анастасия видела его муки. И жалела его…
