Стихи | страница 26
и церквей золотых купола,
и крестов невесёлые взоры,
и разруха в сознанье была.
Он был первым, кто это заметил,
всё в стихах Николай отразил.
Я согласен с великим Поэтом,
что плывём без руля и ветрил.
По-над речкой
В золотом окоёме пространства —
по-над речкой струился туман,
превращаясь в белёсый обман,
словно я возвратился из странствий
по печальной своей стороне,
где черёмухи в беленьких платьях
танцевали в весенних объятьях…
Или всё я увидел во сне?..
А хотелось и хочется счастья —
наблюдать всю весеннюю блажь,
и пусть будет хоть это мираж,
необузданность в грусти ненастья
без печали в безликости лет.
В золотом окоёме пространства
в безвременье надуманных танцев
средь черёмух исполнен балет.
Высота
Дуют ветры ниоткуда,
дуют ветры в никуда.
В ожидании мы чуда
провожаем поезда.
Нас встречают полустанки —
необжитые места,
а по ним когда-то танки
прокатились.
Высота
там осталась безымянной
в памяти, как снег, людской,
где могила в грусти странной,
но с фанерною звездой
до сих пор стоит в печали,
краска выцвела давно.
По сей день в разрывах стали
кровь и падают
на дно
по окопам и без касок,
но с погонами бойцы —
не изведает кто ласок
и не выйдет кто в отцы.
Пласт
Мне нравится профиль осенний
и лёгкая грусть торжества,
сплетённая в память мгновений,
танцует когда в них листва.
И кружится память в унынье
при виде осенней мечты ─
умчаться в просторы степные,
где броской-то нет красоты.
Где только свобода пространства
и в дымке сокрыт горизонт.
Дорога непыльная странствий,
уведшая многих на фронт,
исчезла в беспамятстве века,
травой заросла колея.
Не стало кого-то, коллега, —
дорога в безвестье моя
раскатанной трассой безмолвья
не стала в прошествии лет.
Не выросло птиц поголовье,
коней табунящихся нет.
Трещат трактора, словно танки
идут на прорыв оборон
противника. Чёрные галки
со всех облетают сторон.
Мне нравится осени профиль
и нравится даже анфас.
А время в безумии крошит
непознанный памяти пласт.
Меня цитируют
О! как же я люблю свободу —
расправлены мои крыла! —
И ныне славен я народу —
тропа ко мне не заросла.
Я – Дух, что был когда-то Пушкин,
витаю всюду на Земле:
и в захудалой я избушке,
и в комфортабельном дворце.
Меня цитируют все Президенты,
и не схожу я с языка.
А были, нет ли, прецеденты —
не принимала чтоб река
забвения с названьем Лета
стихотворения мои,
гонимого в стране Поэта,
но сыном ставшего Земли.
Врасплох
Осенняя грусть бестолкова
печальною сутью своей,
что листья теряют обнову,
что ей не поёт соловей
весёлые песни о лете
с весенним теплом, тишины