– Мир тебе! – приветствовал слепца Шаул. – Меня зовут Шаул бен-Киш, я из Гив’ы, из рода Матри. А это – Иосиф, мой слуга.
– Славный род, – сказал слепец, присаживаясь на траву. – И воины у вас в Гив’е хорошие.
Он закашлялся. Мальчик, всё время державший слепца за руку, с восхищением смотрел на Шаула.
– Вы из надела Йеѓуды? – спросил Иосиф.
– Верно, – кивнул старик. – Я – Иорам бен-Хецрон из Эйн-Шемеша
– Хецрон? Это у которого стельную корову в прошлом году медведь загрыз? – спросил Иосиф.
– Кончился род Хецрона, – слепец закашлялся. – Вот как гарь глубоко в человека проходит, год уже так давлюсь.
– Филистимляне? – спросил Шаул.
Слепец кивнул.
– У нас в Гив’е они таких пожаров не устраивали, – удивился Иосиф.
– Гив’а большая, – заметил слепец. – А нашим где было против филистимских мечей! Их солдаты быстро всех перекололи.
– Всех? – переспросил Шаул.
– Кроме вот его, внука моего, Михи. Спрятался он. Я с охоты вернулся, стал звать, только он один откуда-то выполз. Больше никто не отозвался. Бросились с ним дом тушить, я и не заметил, как борода занялась.
Он опять закашлялся.
– Как же вы живёте?
– Так и живём. Уже целый год.
– На людях всё-таки легче, – рассуждал Иосиф. – Хоть место бы поменяли.
– Больного где ни положи – ему всё равно больно.
– Прибились бы к кому.
– И без нас полно нищих, не только здесь филистимляне прошли. Кому мы нужны! Не работники ведь... Так вот и живём, – он засмеялся. – Учу внука, чтобы мог обходиться без меня. Вот охотимся вместе. Силы лук натянуть у него ещё нету, зато глаза зоркие. Он и высматривает птицу или зверя. Я лук натягиваю, он наводит – так и управляемся, не голодаем. И дом, как могли, починили – видишь, зимние дожди пережили. Ну, веди к оленю, – велел слепец мальчику. – Надо его освежевать да тушу разделать. Кровь, должно быть, вся уже вытекла.
Мальчик неохотно оторвал взгляд от огромного биньяминита.
– Погодите, – остановил их Шаул. – Я помогу.
Старик остался сидеть, а Михе велел пойти и поучиться разделывать тушу.
– Как вы никого не боитесь! – не унимался Иосиф. – А звери дикие, а бродяги! Или те же солдаты!
– Что я тебе повторяю, Миха? – спросил через кашель слепец.
– Две собаки справятся и со львом, – откликнулся тот, беря в руки оленью печень, вырезанную Шаулом. – Я сейчас поджарю тебе что-то вкусное.
Старик засмеялся.
– Самый вкусный кусок кому? – спросил он.
– Гостям, – весело отозвался Миха.
Они вымыли ножи, поджарили на костре мясо и стали есть. Солнце стояло уже высоко. На остатки оленя слетелись мухи.
