– О! – с долей растерянности, в унисон воскликнули эксперты, и лица у них стали ещё строже, словно замёрзли.
– Как глас народа. – Поправил прапорщик.
Это женщинам было ближе. Они оживились.
– Мы как жюри, значит, будем, да? Как комиссия? Это можно. А кто исполнители?
– Я и товарищ капитан. – Единым списком представил всех конкурсантов Заходько.
– Как интересно! – донеслось восторженное из зала. – А почему так мало? И народу нет… Зрителей, солдат… Или служба?
– Да, служба! – съязвил капитан. Он никак не мог съехать с ехидных рельсов, настроиться на честный поединок. – Конкурс потому что закрытый. – Пояснил он. – Для узкого круга лиц.
И это жюри было понятно, более того, заметно кажется приятно, потому что поднимало статус.
– Ну так давайте, – немедленно потребовала «бабка». – Начинайте.
Только дверь прикрыть где-то надо, сквозит… Радикулит у меня.
– Малыгин, итит-т-твою мать! – легко догадавшись, грубо вскричал капитан, приподнимаясь на носки, и вытягивая шею. – Сейчас же закрой двери там, тебе сказали… И немедленно в роту! Сейчас приду – тебя не будет – всё! На полную катушку… Последним пойдёшь на дембель…
– Есть, в роту, – донеслось невидимое, но согласное от дверей, и тут же вопросительное. – А можно мне посмотреть ваш поед… борьбу в смысле. В роте же тоска, делать нечего… – И высоко просительно заметил. – А в жюри, кстати, должно быть нечётное количество судей, товарищ капитан… Я слыхал. Да. Точно-точно. Зуб даю!
– Я вот влеплю тебе здесь, прямо сейчас, пять нарядов, а потом ещё, как знатоку…
– Всё-всё, не надо! Я уже ушёл, товарищ капитан. Испарился. – Взволнованно-покорное послышалось от дверей, и она, подтверждая, громко собою хлопнула.
Прапорщик тем временем нащупал у себя в карманах коробок спичек, достал его, спрятав в пригоршне поколдовал там немного, протянул капитану два торчащих спичечных хвостика. Капитан решительно выдернул один…
– Ёп-тырсь! – в сердцах воскликнул он. – Тебе повезло. Я первый.
– Могу и я… – предложил прапорщик, показывая свою спичку.
– Не надо мне твоих уступок. Всё будет по-честному. – И потянулся за инструментом.
– Объявлять? – спросил Заходько.
– С чего это? Не на концерте. – Возразил капитан.
Но от жюри донеслось:
– Кстати, а что исполнять будете? Мы не знаем. Надо же объявить.
– Ага, скажем, – всё ещё злясь, от этого ёрничая, шутовски поклонился капитан. – Алябьев. «Соловей». Слыхали?
– Ух, ты! Сильно! – дружно воскликнуло жюри. – Классическая вещь! – и вразнобой, уже видимо друг-другу. – Я не ожидала… И я, ага!.. Давайте…
