В наше время раскопками крепости занялся археолог Валерий Флеров, посвятивший хазарологии тридцать лет своей деятельности. В 1999 году он приступил к раскопкам и постепенно прояснил планировку крепости и местонахождение всех башен.
Крепость имеет в плане треугольную форму. Окружена с двух сторон естественными оврагами, так что рвы копать не потребовалось. Эта треугольная излучина Дона с коренным берегом как нельзя лучше подходила для строительства укрепления. Теперь одна сторона, обращенная к Дону, нависает над водой водохранилища и катастрофически разрушается. Размеры крепости 110 × 130 × 135 метров. Внутри пространство крепости делилось на три неравномерных участка, один из которых, как видно на рисунке 24, прямоугольный, двумя менее мощными, чем внешние, стенами, каждая из этих стен имела по одному узкому проходу. Таким образом, была и дополнительная защита обитателей крепости. Толщина внешних стен 4,15 метра. Высота предположительно 6–8 метров. Башни, которые вы видите на рисунке, выступают наружу от стены до четырех и более метров. Главная башня, обращенная к зрителю арочным проходом, выходила на берег Дона и служила для входа и выхода наружу и к Дону за водой и рыбой. Флеров обнаружил буквально слой рыбьей чешуи и костей непосредственно у стены крепости.
Стены строились из белого известняка блоками длиной 60 — 120 см и сечением тридцать на сорок сантиметров. Около 15 тысяч кубометров камня и щебня ушло на строительство крепости и жилищ. Соответственно, В. Флеров делает вывод о том, что строительство велось на государственном уровне, то есть при полной поддержке Хазарского каганата, иначе подобного объема отдельному племени или роду было не осилить.
Крепость имеет все признаки сходства с византийскими крепостями, в том числе с Константинополем. На этой почве авторы приходят к совершенно противоположным выводам: А. Абрашкин и В. Флеров считают, что крепость строили приглашенные мастера из Византии, правда, В. Флеров уточнил, чисто профессионально, что контакты хазар с Византией начали Осуществляться гораздо раньше, чем считалось (и отнес их на начало VIII века, т. е. на 30–40 лет раньше), а М. Аджи уверен, что не только Цимлянскую крепость, но и сам Константинополь построили тюрки! На это есть достаточно серьезный довод А. Абрашкина: не мог кочевой народ в одночасье сделаться блестящим мастером строительства в камне. Мало того, он склоняется к 'тому, что Цимлянскую крепость строили пришлые мастера не из Византии, а хорезмийцы, имеющие богатый опыт такого рода строительства. Впрочем, в Правобережной крепости А. Абрашкин хазарам вообще отказывает и считает, что к хазарским ни одна из салтовских крепостей не относится, а хазарской была лишь крепость Саркел и была построена она именно в противовес белокаменным венедским крепостям, ибо такого объема строительства вчерашние кочевники-хазары никак не могли выдержать: Верхнесалтовское городище — 7 тысяч кубических метров камня, Маяцкое — 10 тыс. м
