Однажды в замке | страница 59
Последовала пауза.
– Мой отец, – добавил он, – умер много лет назад, выпив сразу две бутылки виски. На спор, насколько мне известно.
Эди пыталась подобрать стандартное выражение сочувствия, но ни одно не казалось уместным.
– Все же, мой отец умер, выиграв свое злополучное пари, что, несомненно, стало для него утешением. Я не пью спиртное, на случай если тебя волнует, что я унаследовал фамильную склонность к таковому.
Гауэйн сообщал эти факты абсолютно бесстрастным тоном, словно говорил о погоде.
– А отец Сюзанны… твой отчим?
– Моя мать называла себя вдовой, хотя никто в доме не знал о том, как она жила до того, как в прошлом году перебралась в Эдинбург. Должно быть, скрывала свое замужество от меня, чтобы ей не перестали выплачивать содержание. Может быть и так, что Сюзанна – незаконный ребенок. Я нанял сыщиков с Боу-стрит, чтобы все выяснить.
Герцог скрестил руки на груди.
– Некоторые могут предположить, что я предлагаю тебе запятнанное имя.
– Вздор! – нахмурилась Эди. – Ты не отвечаешь за глупости, сделанные твоими родителями.
– Очень великодушно с твоей стороны.
Поколебавшись, Гауэйн продолжил:
– Должен добавить, что Сюзанна оказалась совершенно неуправляемой. Я не единственный, кого она укусила. Полагаю, няни тоже находятся под угрозой.
Великолепно. Эди уже решила, что нет необходимости заботиться о ребенке. Для нее перевоспитать трудного ребенка слишком сложная задача.
– Девочка знала о тебе до того, как появилась в твоем доме? Какая она?
– Крошечная. Тощая. Думаю, она прекрасно разговаривает для столь маленького ребенка, хотя ее гувернантка заверила, что девочки развиваются быстрее мальчиков. Нет, она понятия не имела, что у нее есть брат.
– Она похожа на тебя?
– Ее волосы гораздо ярче моих. В остальном… трудно сказать. Я провел с ней очень мало времени.
– Должно быть, она в отчаянии. Потерять матушку и тут же оказаться в незнакомом доме.
– Ей нет причин отчаиваться. У меня создалось впечатление, что она знает о матери очень мало.
У Эди сложилось впечатление, что, по мнению герцога Кинросса, лишь крайние обстоятельства допускают столь сильную эмоцию, как отчаяние.
– Даже если Сюзанна не была близка с матерью, все равно это серьезная утрата, – подчеркнула она.
– Я каждый день получаю отчет о всех значительных событиях в поместье. И после эпизода с укусом на прошлой неделе, о детской больше не упоминали. Так что я уверен, что она счастлива.
Эди снова вскочила. Все только что зародившиеся чувства к Гауэйну поглотила буря нервозности. Подойдя к камину, она взяла с каминной полки красивую маленькую фарфоровую мадонну, державшую младенца Иисуса, повертела в руках и поставила на место. Вероятно, Мария прекрасно знала, как воспитывать сына. Зато Эди испытывала нарастающий ужас при мысли о ребенке. Почему отец не упомянул о Сюзанне, когда объявлял о помолвке с Гауэйном? Эдит наверняка бы запротестовала!